Колин Харрисон - Электрические тела

С этого момента все пошло скверно. Мы пытались начать разговор. К нему подключались другие. Пять представителей «Ф.-С.» отличались британскими интонациями и европейской сдержанностью, в которой американцы склонны подозревать высокомерие. Моррисон попытался выделить аспекты, по которым мы могли прийти к согласию. Вальдхаузен потребовал представить подробный план совместной работы, который можно было бы рассмотреть. Но мы не были готовы дать им такой план, не составив мнения об их намерениях, поскольку в этом плане содержалась ценная информация по маркетингу – ключи к царству Корпорации. Немцы казались чопорными, неуважительными, не заинтересованными в поисках точек соприкосновения. Я гадал, не выманил ли их Моррисон из-за океана, не оценив степени их интереса. Я гадал, не обманываем ли мы себя.

Скоро стало ясно, что две компании начинают с нуля. Казалось, Вальдхаузену интереснее посетить последние представления на Бродвее, а не слушать, как кучка специалистов по инвестициям бубнит что-то о прибыли второго квартала, независимой стоимости лицензирования старых телекомедий, планах погашения задолженностей и тому подобном. Когда мы сидели за ланчем, я заметил, как Моррисон раздраженно втыкает тяжелую серебряную вилку в мелкие креветки.

– Видишь, что получается, – сказал он мне, быстро перемалывая розовые кусочки креветок своими мелкими зубами, – они прислали нам отряд убийц.

– Они тянут время.

– Конечно, – согласился Моррисон. – Его здесь нет (он имел в виду Президента), и они не знают, чем мы занимаемся: бьем китов или копаем червяков. – Он обвел взглядом комнату. – Пора громче стучать Президенту в дверь, Джек.

Во время ланча Вальдхаузен сидел рядом с Самантой, и, после того, как подали кофе, он неожиданно попросил закончить переговоры пораньше, извинившись и сказав, что его спутники устали с дороги и предпочтут встретиться с нами на следующее утро. Моррисон великодушно согласился.

– Конечно, – сказал он, – мы будем более чем рады это сделать.

Однако он едва заметно кивнул Саманте.

Итак, после трехчасовых безрезультатных переговоров команда Корпорации ушла из «Плазы», опять по двое-трое, оставив Саманту продолжать разговор с Вальдхаузеном. Она подалась вперед, скрестив ноги, а он утонул в мягком кресле. Дождь прекратился, сквозь тяжелые облака пробивалось солнце. Мне хотелось пройтись до здания пешком, но Моррисону было больно идти на протезе больше двух кварталов. Поэтому мы с Билзом и Моррисоном сели в такси.

– Вам не следовало оставлять ее с ним, – сказал Билз с переднего сиденья, раздраженно одергивая манжеты рубашки. – Это может оскорбить остальных. Это с самого начала задает неверный тон! Все будет нестабильно по определению. Мы запланировали десять – четырнадцать дней переговоров, так? Нужно несколько дней на то, чтобы разогреться, притереться и так далее. И мы должны садиться за стол все вместе, а не Саманта и...

– Если Вальдхаузен доволен, то остальные парни из «Ф.-С.» тоже будут довольны, – прервал его я.

– Да, но что она делает? - возразил Билз.

Такси застряло в пробке, и водитель начал нервничать.

– Ты ведешь себя так, словно они сейчас трахаются в номере гостиницы, – с отвращением бросил я.

– Они вполне способны на это, о чем я и говорю.

– А вот и нет, – сказал я ему, доставая из кармана таблетки, нейтрализующие кислоту. – Саманта прекрасно знает, что делает. Я ее знаю лучше, чем ты. Ей в миллион раз интереснее провести эту сделку, а не трахаться с каким-то немцем. Она ищет пути к разговору, Эд. Неужели это не очевидно? Она быстро поняла, что атмосфера не очень благоприятная. Может, нас просто собралось слишком много. Больше никому не удалось наладить с ними контакт. Нам нужно установить дружеские связи, Эд. Так что если есть какие-то преимущества...

– Я совершенно не согласен, – прервал меня Билз, и его изрезанное складками лицо покраснело. – Это заставляет нас выглядеть мелкими, недисциплинированными...

– Водитель! – заорал Моррисон, хлопнув здоровой рукой по сиденью. – Останови машину!

Машина резко подъехала к тротуару.

– Эд! – яростно выплюнул Моррисон через спинку переднего сиденья. – Если бы у тебя был зад, как у Саманты, ты делал бы то же самое, и мы все это знаем, – при условии, что я это одобрил бы. Так что нечего пыжиться. – А ты, – тут он повернулся ко мне, – тебе надо нашептывать на ушко Президенту, что нам необходима эта сделка, а не разъезжать в такси, споря с Эдом. – Он обвел взглядом нас обоих. – А теперь оба выкатывайтесь из этого долбаного такси и оставьте меня в покое!