Ольга Лазорева - Чернослив в шоколаде

Гера поставил чашку на стол и повернулся ко мне. Он смотрел внимательно и молча, словно увидел впервые. Я от такого пристального взгляда даже смутилась и начала краснеть.

– Не понимаю, почему ты об этом спрашиваешь, – наконец сказал он. – Но значит, хочешь услышать от меня какие-то слова. Хорошо! Я тебя почти люблю!

Такого ответа я не ожидала. И, конечно, слово «почти» мне не понравилось. Известно же, что ты или любишь – или нет. Другого не дано. Но я промолчала. Гера глянул на меня, улыбнулся и спросил:

– Ты это хотела услышать?

Я кивнула, но продолжила молчать.

– Оленька, ты очень дорога мне, – после паузы ласково сказал Гера. – И разве у нас сейчас не прекрасные отношения? Мне очень хорошо с тобой, к тому же у тебя есть ценное качество, крайне редкое для женщин, – ты умеешь слушать.

«Еще бы ему это не нравилось! – начиная раздражаться, подумала я. – Какая дура будет столько слушать про соперницу?»

Позавтракав, мы оделись и вышли из квартиры. Гера довез меня до метро, извинившись, что не может до «Смоленской», так как ему нужно было в другую сторону и он уже опаздывал.

– Что ты! – улыбнулась я и поцеловала его. – Дела есть дела!

– Вечером созвонимся, – улыбнулся он в ответ и тоже поцеловал меня, но необычайно страстно.

У меня даже дыхание перехватило. Я выбралась из машины и направилась к метро. Пока ехала до «Смоленской», думала о сложившейся ситуации. По правде говоря, я не видела выхода. Понимая, что остается только ждать, я все сильнее огорчалась. Если Гера не разлюбил эту девушку в течение десяти лет, то что могло измениться, даже если он влюбится в меня? Я понимала, что Оля всегда будет занимать большую часть его сердца.

Когда я зашла в офис, то все это, видимо, было написано на моем лице. Ян внимательно на меня посмотрел, но промолчал. Хотя я видела, что его брови нахмурились, а обычно по-младенчески ясные и яркие голубые глаза словно потемнели. Мы начали писать книгу. Примерно через полчаса он сказал, что ему необходимо покурить. Но к окну не подошел, а стал курить прямо за столом. Я поморщилась от дыма, но Ян не прореагировал.

– Вижу, девонька, что ты грустишь сегодня. Это мешает тебе полностью погрузиться в систему книги. Что случилось? – ласково спросил он.

– Ты вот знахарь, – после краткого раздумья ответила я. – И приворожить можешь?

– Что?! – удивился он и расхохотался, тут же затушив сигарету. – Оля! Могу, конечно. Это просто на самом деле. Но вот расскажу тебе сейчас одну историю.

Как-то мой отец, когда я был еще мальцом и несмышленышем, таким, как и ты сейчас, Оленька, поведал мне одну историю. Вот что он рассказал:

– В одной из соседних деревень когда-то жила молодая женщина, отличающаяся необыкновенной красотой. Звали ее Олена. Она была настолько хороша собой, что даже лешак не устоял и влюбился в нее. Случилось это летом на сенокосе. В полдень, когда Шонди начало сильно припекать, бабы решили чуток передохнуть. Кто-то устроился прямо в поле, кто-то ушел в тень под деревья. Олена отправилась в лес. Собирая ягоды, она не заметила, как ушла довольно далеко от других баб. Тишина и тепло разморили ее. Олена улеглась на мягкой траве и задремала. Проснулась оттого, что кто– то, как ей показалось, легонько дул в лицо и перебирал ее длинные густые волосы. В испуге Олена открыла глаза, но никого не увидела, только будто вихрь пробежал по траве и листве, да ее коса, скрученная в узел на затылке и убранная под платок, оказалась распущенной. Платок исчез. Олена вскочила в ужасе и помчалась в поле. Бабы удивленно посмотрели на ее испуганное и взволнованное лицо, стали расспрашивать, но так ничего и не добились. Стали косить сено. Внезапно услышали тихий и странный зов. Он раздавался из леса. Бабы бросили работу, переглядываясь, а Олена стала сильно беспокоиться. Зов не утихал, а, наоборот, становился все сильнее и настойчивее.

Олена бросила косу на землю и пошла в сторону леса. Но шла она как-то странно. Было видно, как она упирается и сопротивляется. Ее большие синие глаза наполнились слезами, губы стали шептать молитвы, но остановиться она не могла. Испуганные бабы пытались удержать ее, но Олена вырвалась с такой силой, словно в нее сам Куль вселился.

Вернулась она через несколько часов. Одежда ее была изорвана, волосы спутаны и распущены, щеки пылали, глаза горели мукой. Бабы окружили ее, стали расспрашивать, но Олена молчала. После этого случая она уже не могла находиться в лесу или даже просто подойти к нему. Лешак вновь звал ее, и Олена не могла сопротивляться и бежала на этот зов. Бригадир перестал посылать ее на работу. Муж Олены обратился к знахарям. Те попытались помочь, но не смогли справиться с лешим. Необычайная страсть к земной женщине делала его очень сильным и неуязвимым.