Ольга Лазорева - Чернослив в шоколаде

– Тебе нравится? – улыбнулась я, глядя на Марику.

Она явно перестала грустить, ее свежее юное лицо разрумянилось, голубые глаза сияли. Она без конца ерзала на стуле, словно с трудом удерживалась, чтобы не начать танцевать.

– «С этой минуты пусть каждый мой выстрел окажется точным, и я буду целиться прямо в открытую рану, пока не закончу», – пел Марик.

Я внимательно вслушивалась в текст и невольно постукивала в такт пальцами по столу.

– «Не иначе как влюбить тебя в себя за полчаса. Не задача мне влюбить тебя, влюбить…» – начала подпевать Марика.

– Кирилл тоже любит «Маракеш»? – зачем-то спросила я.

– Ага, – закивала она. – Но ему больше нравится группа «Оригами». А я вот их не очень-то, уж и не знаю почему!

Марика пожала плечами и смешно надула губы.

– Ты так вот и проводишь время в одиночестве целыми днями? – предположила я.

– Ну не то чтоб так! Скоро занятия в школе начнутся, тут уж скучать не дадут. Подружки мои приедут. Да и Кирилл скоро домой вернется.

– Он с тобой в одной школе?

– Нет, он далеко живет от нас, на Речном, да еще автобусом минут двадцать ехать. Я всего один раз у него была, но больше не хочу, – ответила Марика и погрустнела.

– Почему? – удивилась я.

– Да у него папа сильно пьет, а маманя очень нервная, грязно у них, неуютно. Хорошо, у Кирюфки своя комната. Он там прибирает сам.

«Интересно, как такая семья смогла оплатить частную дорогую клинику?» – почему-то подумала я.

Но Марика словно читала мои мысли.

– Он когда траванулся, его в какую-то местную психушку увезли. Да я мамку упросила помочь. Она его и перевела в ту больницу. И за все заплатила.

– Понятно, – после паузы сказала я, почувствовав неловкость.

Я не так хорошо знала Марику, чтобы выслушивать такие подробности. Она опустила голову и вдруг всхлипнула. Я погладила ее по голове и пробормотала, что расстраиваться в принципе уже не из-за чего.

– Я так хочу, чтобы он переехал сюда, – призналась она после паузы. – Видишь, сколько у меня места! Зачем мне одной? Он бы в кабинете жил, там и диван есть. Но мамка категорически против.

«И я ее очень хорошо понимаю! – подумала я. – Им всего по 14!»

– А у вас уже секс был? – напрямую спросила я, заглядывая в ее влажные глаза и протягивая ей салфетку.

Марика вздохнула, вытерла слезы и улыбнулась.

– Не хочешь, не отвечай, – спохватилась я.

– Да мне и нечего скрывать, – сказала она. – Нет. Я пока не знаю, что это. И нас это не очень-то интересует.

Я внимательно посмотрела в ее глаза. Похоже, что она не обманывала.

– Оль, может, ты поговоришь с моей мамкой? – неожиданно преложила Марика. – Объясни ей все, а то она меня не понимает. Ты все-таки писательница, найдешь нужные слова. Всем будет лучше, если Кирюфка тут будет жить.

Я опешила от такой просьбы. Вмешиваться совершенно не хотелось. Марика замолчала и смотрела на меня умоляюще. Но я отрицательно покачала головой. Она вздохнула, потом встала и выглянула в окно.

– А дождик кончился, – сообщила она.

– Вот и отлично, – обрадовалась я. – Пожалуй, пойду. Очень приятно провела время, спасибо!

– Я с тобой! – быстро проговорила Марика. – Хоть до метро тебя провожу, заодно прогуляюсь. Не хочу тут одна оставаться!

«Ну что поделаешь с этим ребенком?» – подумала я и неприметно вздохнула.

Любить своего ребенка – это удовлетворять одну из самых главных его потребностей. Каждому человеку, в любом возрасте, необходимо, чтобы его любили, понимали, признавали, уважали, чтобы он чувствовал себя нужным. А ребенок без любви просто не может нормально развиваться. И его самооценка на протяжении всей жизни во многом зависит от того, насколько удовлетворена его потребность в любви. Чем младше ребенок, тем сильнее влияние любой информации, которую он получает от нас. К счастью, с маленькими детьми родители обычно более ласковы и внимательны. Но по мере взросления ребенка мы словно начинаем испытывать неудобство от проявления наших чувств и все сильнее стремимся его «воспитывать», часто не задумываясь о том, что ему по-прежнему необходимо наше тепло, принятие и одобрение. Мы просто не фокусируем свое внимание на том, как обращаемся к детям. А они всегда понимают нас буквально, и тон, каким произнесены слова, для них важнее смысла. Если тон резкий, сердитый, даже просто строгий, ребенок делает вывод, что его больше не любят, что он уже не нужен. А ведь положительное отношение к себе – это основа психологического выживания человека. Поэтому ребенок постоянно ищет нашей любви, борется за нее, ищет подтверждения тому, что он хороший. И нужно давать ему это на протяжении всей жизни.