Ольга Лазорева - Дамские пальчики

Поужинав, мы сели почему-то на пол, на ковер напротив друг друга и стали болтать и слушать музыку. Я нервничала и курила одну сигарету за другой. Денис не курит, и ему скоро надоела дымовая завеса. Он мягко взял у меня из рук очередную сигарету, поднял с ковра пепельницу и начатую пачку и унес все это на кухню. Потом открыл балкон и встал в проеме спиной ко мне. Его гибкая фигурка в светло-голубых джинсах и белой водолазке четко вырисовывалась в темном провале двери и неудержимо меня притягивала.

Я встала и подошла. Обняв его сзади за талию, прижалась и потерлась носом о его шею, прикрытую золотыми прядями. Никогда не забуду того, что почувствовала. Меня буквально пронзило острейшее желание – слиться сейчас же, немедленно с этим парнем в одно существо и остаться так навсегда. Мурашки побежали по спине, дыхание сбилось и сразу навалилось невыносимое возбуждение. День мгновенно откликнулся. Он повернулся. И я, увидев так близко его ясные глаза с тяжелеющими веками, его розовые губы, медленно ко мне приближающиеся, потеряла голову.

Мы вспыхнули один от другого, как бумага от пламени. И к утру от нас осталась только зола. Это было безумие. Никогда я не чувствовала такого утомления. А ведь я всегда считала себя опытной, так как сексом занимаюсь с 14 лет. И партнеров у меня было немало.

Когда я проснулась около восьми утра и, с трудом приподнявшись, посмотрела на своего ангела, то ужаснулась содеянному. День лежал рядом тихо и недвижно, дыхания почти не было слышно. Потемневшие и все еще влажные волосы были спутаны, закрытые веки тронула нежная голубизна, длинные золотые ресницы тяжело покоились на молочной коже щек, приоткрытые губы были настолько бледны, что мне захотелось тут же поцеловать их, чтобы вернуть прежний цвет. Но я сдержала этот порыв, боясь разбудить. Ведь мы спали чуть меньше часа. День напомнил мне в этот миг срезанный, лежащий на земле и неизбежно увядающий белый тюльпан.

Я чуть коснулась дыханием его щеки, но губами не посмела. Он даже не шелохнулся. Я осторожно соскользнула с кровати и пошла на кухню. После чашки крепчайшего кофе немного пришла в себя и почувствовала прилив сил. Денис все спал. Я налила еще кофе и закурила.

Но какое это было сумасшествие! Никогда и ни с кем ничего подобного! Мне всегда так нравится этот самый первый раз. Хочется понять, изучить. И начинаешь медленно, не торопясь, исследовать пальцами, губами, языком, даже кончиком носа каждый сантиметр его тела. И прислушиваешься. Вот он сдержал вздох, а вот уже не может сдержать, значит, надо запомнить это местечко. Вот он дышит чаще, а вот тихо смеется, значит, ему здесь щекотно. Вот он еле слышно застонал, а вот громче, значит, ему здесь особенно хорошо. И вот он, уже не в силах сдерживаться, стонет в голос, потом вскрикивает и бормочет, едва сдерживаясь:

– Не могу! Умру, если сейчас же ты не…

Конечно, я – да, потому что уже сама накалена до предела и с трудом могу себя контролировать. Но ведь игра была по правилам. Откуда же это почти обморочное утомление у нас обоих? Все-таки я старше и должна же хоть что-то соображать.

6 февраля

Сегодня, когда была на работе, пришла эта эсэмэска. Я наделала кучу ошибок в компьютерной программе, и начальница меня взгрела.

Надо бы съездить к родителям на пару дней, проведать. Хоть и живем в одном городе, но видимся редко. Сегодня пятница. Вот и уеду сразу после работы, а в понедельник прямо от них снова на работу поеду. Так будет лучше всего. Пусть Денис отдохнет от меня. А поболтать и по телефону можно.

10 февраля

Не выдержала и вернулась вечером в воскресенье. И сразу увидела Дениса. Откуда он узнал, что я приеду именно сейчас? Загадка.

Он стоял возле моего подъезда. Весь день шел снег, все было бело, и он был в белом. Куртка и джинсы сливались с общим фоном. Я молча подошла. На его золотых волосах поблескивали снежинки, голубые глаза были покойными и прозрачными, словно застывшая вода. Мне захотелось растопить этот лед поцелуями, но я почему-то не смела.

В молчании мы поднялись ко мне в квартиру. Я закрыла дверь и начала раздеваться. День, не отрываясь, смотрел на меня. Потом стянул куртку. Свитер, естественно, тоже был белым. Белыми оказались и трусики…

Очнулись мы ночью, одновременно глубоко и судорожно вздохнув. День разжал объятия и упал на спину. Голова его безжизненно свесилась к моему плечу. Я легко поцеловала холодный лоб и услышала еле различимый шепот: