Лада Виольева - Чтобы дом был родным

Кому нужны экстремумы? Только тем, на которых иначе никто и не взглянет, как только в случае, если они напялят на себя что-то экстравагантное, супер-авангардистское, да еще успеют это сделать раньше всех прочих. А потом опять-таки раньше всех прочих ухитряться поменять на противоположное. Таков способ искусственно (но отнюдь не искусно) привлекать к себе внимание. Что же, это единственное, что остается тем, кто не в состоянии привлекать партнера естественно, то есть своим здоровьем, излучением спокойной энергии, которой у тебя в избытке, если ты здоров (а).

Заметим, сказанное выше вовсе не означает, что будто бы мы призываем как-то бороться с модой. Да сохрани Господь! Разнообразие всегда вносит какую-то свежую струю, и это приятно для глаза. Мы лишь призываем не подпадать абсолютно под гипноз моды. Экстремумы хороши лишь для подиумов. А жизнь большинства из нас развертывается отнюдь не на подмостках (разве что в метафорическом смысле). В реальной жизни иногда очень даже приходится шевелиться. А модный узкий костюм стесняет движения, превращает шевеление в пытку. (Обыкновенно слыша это заявление, мужчины переглядываются, вспоминая узкие джинсы 70-х годов.) Итак, мораль здесь простая: не надо нам в повседневной одежде ничего слишком узкого. Это вызывает следующий резонный вопрос. А что понимать под «слишком»? Очень просто. Если вы приседаете, поднимаете и опускаете руки, поворачиваетесь и так и эдак и что-то вам куда-то врезается – вот это и есть слишком. Причем, тут индивидуальный подход: у каждого свой порог комфорта-дискомфорта. Его-то и надо постараться уловить.

Заметим обязательно еще одно. Некоторые не любят «стараться уловить». Они хотят сделать сразу точно наверняка, чтобы ни при каких обстоятельствах ничего никуда не вонзалось и экипируются так, что всякий предмет их одежды напоминает плащ-палатку или турецкие шаровары. Это едва ли наилучшее решение проблемы. Костюм, как мы говорили в начале, если он из хорошего материала и вообще правильно подобран, может играть роль доспехов, защиты в неблагоприятных условиях. Так вот хорошо, чтобы тело постоянно получало информацию, что, пребывая в таковых условиях, оно все же защищено.

То есть нашему телу для вящей уверенности в себе надо все же соприкасаться с нашим костюмом. А то в подсознание может поступать сигнал: тревога, я совершенно голый (ая), и ведь не в бане, а посреди одетых людей! А это – в условиях наших социальных норм – как оказаться без доспехов на поле брани, где свищут мечи и стрелы… и, главное, все остальные-то облачены в доспехи. К тому же развевающиеся одежды могут попасть в двери метро, магазина и т. п. Айседору Дункан, как известно, погубил модный развевающийся шарф, намотавшийся на колесо автомобиля…

Как вы, наверное, уже сформулировали для себя, вся эта речь о костюме была доказательством теоремы о естественности и золотой середине. Итак, идеальный для вашего здоровья костюм – это: а) не слишком узкий и не слишком широкий; б) выполненный из натурального (особенно актуально, подчеркиваем, для белья и колгот) материала. Тогда-то все, носимое вами, будет вам и вашей визитной карточкой, и доспехами, и чем угодно еще, но уж никак не тюрьмой. Так что, и в такой специфической области, как одежда, торжествует эзотерическая максима: «истина сделает вас свободными»!

Обыкновенно тело и дух противопоставляют. Говорят: «Плоть немощна, дух силён». В самом деле, это противопоставление имеет место быть только потому, что не знают: тело есть манифестация духа.

Обыкновенно к телу совсем не относятся умозрительно. Считают, что оно и так есть и никуда не денется. И нет необходимости растекаться мыслию по древу сему, подобно тому, как растекаемся мы, скажем, по древу понятий того или иного учения.

Такое умонастроение ведёт к неблагоприятному следствию. Именно потому плоть и немощна, что не насыщается она мыслью, энергией мысли для неё предназначенной.

Ведь всякий образ имеет совершенно единую природу с иными образами. Вот, скажем, есть в сознании образ теоремы Пифагора. Если устремляется к нему мысль, то образ этот живёт, насыщаемый энергией мысли. А если сей энергии он лишён – хиреет, и почти умирает. И уж только помнишь присловие: «Пифагоровы штаны на все стороны равны», а доказательство самой теоремы вовсе не разумеешь.

В случае пифагоровых штанов такое наплевательское отношение можно ещё понять. Это же его штаны, а не твои. А если ты не геометр и не школьный учитель, то и не зачем тебе твоей мысленной энергией лезть в штаны Пифагора. Но в случае своего родного телесного состава картина совершенно иная. Ведь если наша жизнь, скажем, это текст, вводимый в компьютер, то тело – это курсор, мелькающий на экране. Главная точка, в которой постоянно происходит фиксация, точка ввода. И если вдруг заклинило программу, поддерживающую курсор – компьютер виснет немедленно. И ты бываешь вынужден вообще выйти из текстового редактора… То есть, развивая аналогию, скажем, что наступает смерть.