Кшиштоф Кесьлёвский - Случай

На рассвете Витека разбудил тихий плач. Это Даниель, уткнувшись лицом в плечо сестры, плакал во сне, а может, наяву. Утром Витек проводил их на вокзал. Пока Даниель покупал билеты, он спросил Веру:

— Приедешь в Лодзь?

— Через месяц. Ровно через месяц.

— Я хотел бы с тобой встретиться…

Даниель вернулся с билетами. Вера первой высунулась из окна вагона и сказала: «Разыщи меня».

В том месяце Витеку снова принесли книжки.

— Мы думали, ты причастен к провалу типографии, — сказал Марек, — но теперь знаем, что нет.

Витек очень болезненно воспринял это подозрение. Книги он разнес, но на вопрос, будет ли продолжать работать в типографии, ответил, что не хочет.

Он нашел Веру спустя месяц. Они пошли на «Дзяды» [5] Dziady — обряд поминовения усопших. Так называется неоднократно инсценировавшаяся драматическая поэма Адама Мицкевича, символ освободительного движения для многих поколений поляков. , а выйдя, долго молчали. Потом Вера сказала, что у них потрясающая история.

— У кого это «у них»?

— У вас, у тебя, у всех.

Она спросила, знает ли Витек что-нибудь о своих предках. Он знал. Они сражались в восстаниях. Дед — участник «чуда на Висле» [6] «Чудом на Висле» в Польше называют разгром под Варшавой польскими войсками Красной армии в 1920 году. , а отец бился с немцами под Познанью, в армии генерала Кутшебы [7] Тадеуш Кутшеба (1888–1947) в сентябрьской кампании 1939 года со своей армией участвовал в ожесточенной битве с немцами на реке Бзуре. .

— А я ничего не знаю, — сказала Вера. — Мама мне не рассказывала, а я не успела спросить. Я ниоткуда. Ты, наверно, не понимаешь, что значит «ниоткуда».

Витек остановился.

— Я тут живу неподалеку, — сказал он. — Твой поезд уходит через час. Хочешь, чтобы я тебя проводил, или обождешь у меня?

— Я могу сегодня не ехать. Пойдем к тебе, — сказала Вера спокойно.

Она осталась в Лодзи на несколько дней. Снова должен был приехать Харрис, и Витек оказался в числе организаторов его приема. На этот раз Харрис намеревался пробыть в Лодзи всего один день, а желающих оказалось больше, чем в прошлый раз. Витек снова зашел к тетке с пропуском, но тетка снова отказалась, а когда он выходил от нее, придержала его за плечо.

— Она еврейка? — спросила тетка, показывая на дверь его комнаты.

— Да, — сказал Витек.

— Многие из них были великими коммунистами.

— Знаю, тетя.

Вера уехала, когда развернулась активная работа. На вокзале в Варшаве ее ждал Бузек. У него было странное выражение лица, глаза блестели, он словно бы не замечал жену. Сказал, что уже третий день ее ждет, но чувствовалось, что это мало его трогало.

— Я же звонила, — сказала Вера.

Бузек не ответил; только когда они встали в очередь на такси, он наклонился к ней.

— Я знаю, кто это тогда отцу…

— И что?

— Получит по заслугам.

Бузек засмеялся. Вера взглянула на него.

— Я ничего не сделала с маминой квартирой, — сказала она.

— А чем же ты занималась?

— Изменяла тебе.

Подъехало такси. Бузек втолкнул в него Веру.

— Поезжай домой, — сказал он. — Жди там.

И захлопнул дверцу. Подъехало другое такси.

— На Медову Гуру, — оказал он водителю.

Так сложилась бы судьба Витека, если бы охранник с железной дороги раньше выпил чай в тот день несколько лет назад. Может, он еще теснее связался бы с теми, кто печатал книжки и бюллетени, а может, и нет. Может, собирал бы деньги с надежных людей и, скрупулезно пересчитав их, отдавал организаторам сбора средств. Может, участвовал бы в специальных богослужениях и с высоко поднятой головой выходил из костела, гордясь тем, что он делает для людей во имя лучшей жизни. Но, возможно, он сделал бы только то, о чем мы узнали, прочитав эти несколько машинописных страниц. И ничего больше.

Ну а если бы в тот день поезд тронулся на семнадцать секунд раньше, а охранник проканителился бы со своим послеобеденным чаем? Тогда, припустив вдогонку за поездом, Витек какое-то время бежал бы всего в нескольких шагах от поручней последнего вагона, но постепенно поручни бы отдалялись, а Витек терял скорость. Так ведь тоже могло быть, и, ради последнего рассказа о Витеке, допустим, что так оно именно и было.

Отдышавшись, он пошел обратно, волоча неудобную сумку. У выхода в город его ждала Ольга. Витек не ожидал этого; бледный от усталости, он бросил сумку на землю.

— Откуда ты взялась?