Евгений Подгаевский - Муха, или Шведский брак по-русски

— Ну… Симпатичная… да… А почему ты спросил?

— Сейчас поймёшь. Про шведский брак слыхал?

— Что-то такое слыхал… Это когда общее хозяйство ведут, как мы, вот, вместе рыбу жарят… только не один раз, а…

— Пункт про общее хозяйство в наших условиях не главный. Его вообще можно опустить.

— А какой главный?

— Представь, что мы с тобою два шведа. Я к тебе прихожу и говорю: «Питер, предстоящей ночью моя Любхен в твоём распоряжении».

Петька оторопел:

— Ого! Интересно. А ты где будешь?

— Как где? У твоей Вальхен.

Петя вскочил:

— Да ты что?!

Возмущенно стал ходить вдоль берега. Негодующе зыркнул глазами на Василия. Василий пожал плечами:

— Ну и не надо. Сам себя лишаешь приключений.

…Петя сидел, призадумавшись, на пригорке. Внизу, на берегу, Василий смотрел на неподвижный поплавок. Петя повёл глазами над гладью озера и вдруг перед его взором возникла Васина Люба. В пеньюаре. Красивая, манящая, она махнула обнажёнными руками, как белая лебедь крылами, и исчезла.

Поплавок на водной глади неожиданно ушёл под воду.

…Потом сетчатая авоська с трепыхающейся ещё рыбой висела на сучке. Удилища молча ждали, прислонившись к стволу. Вася с Петей стояли в кустах рядышком, в метре-полутора друг от друга, и дружно осуществляли процесс избавления от ненужной жидкости в организме.

Петя осторожно повернул голову в сторону Васи и сначала посмотрел на Васино лицо. Устремив взгляд куда-то вдаль, Вася блаженно витал в облаках. Тогда Петя робко перевёл взгляд вниз, где правая Васина рука уже энергично что-то там стряхивала, впрочем, понятно что. Тогда Петя посмотрел вниз уже на свою правую руку, приступившую к тому же действию, снова быстро взглянул в сторону Васи, потом снова к себе… И кажется, остался доволен. Его едва заметную довольную улыбку можно было истолковать так: ну что ж, если что, в грязь лицом не ударю.

Делая обход на хоздворе своего предприятия под вывеской ООО «Запчасть», Василий по-директорски привычно оценивал обстановку, цепко осматривал оборудование, здоровался кое с кем из работников за руку.

— Петрович, где слесарей потерял? — спросил пожилого работника, увидев пустые рабочие места в одном из боксов.

— Да сейчас, сейчас, — засуетился пожилой работник, — на перекур побежали.

Василий проницательно улыбнулся, погрозил указательным пальцем:

— Не припоминаю, чтобы запрещал курить рядом с боксом. Премию продымят — сигаретки дороже обойдутся.

Отошёл, деловито набрал номер на мобильнике. Подождал несколько секунд.

— Ну что? — спросил в трубку. — Надумал?

Петька, у себя на автосервисе, стоя рядом с загнанной на ремонт машиной, отвечал Василию по мобильнику:

— Нет, Вася, шило на мыло менять… Не хочу.

— Шило на мыло? — недоумённо и даже обиженно спросил Василий — Что за сравнения идиотские? Рехнулся?

— Почему рехнулся? — отвечал Петька. — Мне и на своём месте неплохо. Я вообще не привык прыгать туда-сюда.

— Туда-сюда? Да когда это ты прыгал-то?

— Так и я про то же. Уже двенадцать лет тут, к тому же надбавки идут.

— Тьфу! — в сердцах сказал Василий и облегчённо вздохнул. — Да я не про работу. Хотя рано или поздно я тебя на своё предприятие всё равно перетащу… Я про шведов…

— А-а, — неуверенно протянул Петька. Помолчал, оглянулся и добавил: — Ну, давай… попробуем.

Когда Валя после работы открыла калитку в свой двор, она услышала звуки стучащего топора и работающей пилы. Остановилась в удивлении:

— Что такое?

Мария Семёновна, отдыхавшая на своей табуреточке на крыльце, ей спокойно ответила:

— Вася с Петей решили вместе баню доделать.

— Да ты что!?

Обрадованная Валя тут же поставила сумку на землю и побежала в баню — новостройку.

Вася с Петей в большом, просторном, как гостиная, предбаннике орудовали инструментами. У неотделанных ещё стен уже стояли несколько свежеоструганных досок. Оба мужчины разгорячённые, жизнерадостные, вспотевшие, в майках, с сильными мускулистыми руками.

— Да неужели? — радостно спросила Валя, открыв дверь. — А что ж в каком лесу произошло?

— Все животные в наших лесах в добром здравии, Валюша — ответил Петька. — Не волнуйся. Это, вот, Вася.

— А что Вася? Ты сам не мог?

Василий посчитал нужным вставить своё слово:

— Понимаешь, Валя, когда всё время сам, настроение не то. И надоедает, и хандра заедает, и смысла не видишь.

— А теперь же какой смысл?

— А теперь на паритетных началах.

Валин взгляд выразил тревожное недоумение: