Сергей Александров: Без видимых причин

Ямщиков, стоя на коленях перед сидящей в кресле Ниной, гневно восклицал:

— Если вы оттолкнете меня, я застрелюсь на ваших глазах!..

— Мальчик!.. — почти ласково сказала Нина. — Я старая усталая женщина… А у вас впереди еще не одна любовь…

Из-за кулис худосочный длинношеий парнишка, готовый ударить в устрашающих размеров облезлый барабан, во все глаза следил за действием.

Внезапно за спиной юного барабанщика выросли озадаченный Алмазов и запыхавшийся сосредоточенный Маслаков. Алмазов молча указал спутнику на Ямщикова и беспомощно. развел руками. Маслаков с досадой посмотрел на часы, снял картуз, вытер платком вспотевший лоб и стал нетерпеливо наблюдать за происходящим на сцене.

— Любовь бывает только одна! — гневно говорил Ямщиков. — Жизнь без вас лишена для меня смысла! — Он выхватил из кобуры браунинг. — Прощайте!

Нина кинулась к нему:

— Сейчас же перестаньте! Что за глупая шутка!

Увидев, что Ямщиков нажимает на спусковой крючок, длинношеий парнишка закрыл со страху глаза и оглушительно бухнул в барабан.

Ямщиков как подкошенный повалился у ног Нины. Рядом с ним упал пистолет.

Зал вспыхнул аплодисментами.

К барабанщику важно подошел Алмазов, картинно положил пухлую руку с массивным перстнем на его худенькое плечико и, барственно грассируя, с иронией произнес:

— Перестарался, Мещанкин. Он ведь не из пушки стрелял.

На сцене Нина, окаменев, стояла над неподвижным Ямщиковым. Все было в точности, как на репетиции в гримуборной. И вдруг произошло явно непредвиденное— Нина, в ужасе заломив руки, истерически закричала и кинулась за кулисы.

Занавес опустился. Публика аплодировала вовсю.

Над неподвижно лежащим Ямщиковым склонился Алмазов:

— Вставай, Владимир, брось дурить!.. И внезапно мертвенно побледнел. Тут же подскочил Маслаков.

Из пробитого виска Ямщикова медленно вытекала тонкая струйка крови, образуя на полу черную лужицу.

Сцена с вновь открытым занавесом и пустой зрительный зал были погружены в полутьму. В первом ряду кресел сидели Важин и рыжий Распутин с пышным букетом цветов. Над ними, прислонясь спиной к сцене, стоял сосредоточенный Маслаков.

— Вы говорите, что провели с Ямщиковым весь день, — сказал он Важину.—

Как он себя вел? Вас ничего не насторожило?

— Обычно все было, товарищ Маслаков, — пожал плечами Важин. — Разве что волновался Володя перед спектаклем…

— У пего не было неприятностей по службе?

— Да его все любили! Образцовый парень! Ну, я знал, что он в Нину Петровну влюбился, все знали, но чтоб вдруг такое?.. — Важин развел руками.

— Он совсем простой был и всегда сочувственный, — взволнованно сказал Распутин. — Обещал фамилию сменить, чтоб я одинаково с царским холуем не прозывался…

…В углу сцены сидели пожарный Башмаков и чекист Кузнецов.

— Вы ясно слышали, что Ямщиков обещал Нине Петровне застрелиться? — спросил Кузнецов.

— В калидоре кажное слово слыхать, — вздохнул пожарный.

— Они ведь про это пьесу репетировали.

— Липетировали, товарищ Кузнецов.

А после он еще от себя говорил: мол, застрелюсь вам назло…

— И что Нина Петровна?

— Барышня-то? — пожал плечами пожарный. — Бросьте, говорят, глупые шутки.

— Во время обморока к ней входил кто-нибудь?

— Не скажу, — покачал головой Башмаков. — Я за водой кинулся.

…В одной из кулис нервно прохаживался из угла в угол Алмазов.

— Он что, товарищ Алмазов, — спросил его Маслаков, — в самом деле был в нее влюблен?

— Наяву, можно сказать, грезил!.. — печально усмехнулся Алмазов. — Не скрою, я и сам в нее влюблен не с большим успехом… Однако я жив!..

— Вы были при обмороке Нины Петровны?

— Избави бог! — замахал руками Алмазов. — У самого сердце больное!..

— В гримуборной пламя оплывших свечей освещало осунувшееся лицо Нины. Она говорила бесцветным голосом:

— Разве могла я принять его слова всерьез?.. Несчастный мальчик…

Кузнецов поднялся с места, тихо сказал:

— Не казните себя, Нина Петровна. Не ваша вина, что вы не могли ответить на его чувство.

Чуть позже Кузнецов и Маслаков шли по коридору клуба.

— Черт знает что… — говорил Кузнецов. — Простой парень — и такой театральный конец! Мало публичного самоубийства, решил любимой женщине цветы с того света прислать!

— Цветы, несчастная любовь, нашел дураков! — презрительно усмехнулся Маслаков. — Не в любви дело, а в Плюснине. Он знает что-то о прошлом Ямщикова. Сегодня в тюрьме Ямщиков уговаривал Плюснина молчать. Тот не захотел. Вот Яшмиков и застрелился.