Даль Орлов - Репортаж из бездны

— Конечно, я должен молчать! Мне затыкает глотку собственная дочь! Тогда брось все, иди на панель, иди на баррикады! Так нет, не пойдешь! Будешь ездить в «Кадиллаке» за семьдесят восемь тысяч и жить в самом дорогом районе города. Ты меня стыдишься? Отрекись! Да здравствует свобода! Для всех… Кроме твоего отца!

Аванг Сулонг побледнел, руки его, шарящие по тумбочке в поисках лекарства, дрожали.

— Ради свободы для тебя сейчас на улице стреляют в людей, — тихо сказала Селина. — Но ты прав: мне давно следовало уйти. Я не могла, я жалела тебя… Здесь все — мама… Ее руки, ее дыхание. Мама привязала меня к этому месту…

Она взялась за ручку двери.

— Нет, нет! — выкрикнул Аванг Сулонг и повалился на пол у ее ног. — Нет, ты останешься! Си, дочка моя!.. Зачем все, если тебя не будет?!

— Папочка… — Она стояла над ним на коленях. — Папочка, дорогой, несчастный!

Слуга в белом кителе тихо приоткрыл дверь, пристально глянул и исчез.

В комнату протиснулась, виляя хвостом, огромная и какая-то голая собака с доброй и одновременно свирепой мордой. Лизнула лежащего хозяина. Селина отстранила рукой собачью морду.

— Что же мне делать, папочка?

Аванг Сулонг открыл глаза:

— Ничего, ничего не делай! Умоляю тебя! Время такое — ничего не делай…

У подъезда обшарпанного каменного дома стояла мать Афсала — старая Ненек. В это тревожное утро она вышла сюда, чтобы встретить мужа после ночной

смены. Рядом — младший ее сын Анвар. Ему лет девятнадцать.

— Мама, умоляю, иди наверх! — уговаривал он.

— Нет, мальчик, я здесь подожду. В порту стреляли… Не к добру эго…

— Ну и стреляли! Какой-то псих разрядил пистолет…

Анвар осекся на полуслове — в конце переулка появились солдаты. Он тут же увлек мать в дверной проем, сам встал перед ней.

Из дома напротив появилась соседка — старуха Тхи.

— Ненек, ты слышала? — крикнула она. — По-моему, в порту стреляли. Что там случилось? Твой Мелин пришел?

Анвар предостерегающе замахал рукой, чтобы она не двигалась дальше. Но подслеповатая старуха не заметила этого жеста, стала переходить переулок.

— Назад, Тхи! — сдавленно выкрикнул Анвар. — Там, там…

— Что там? — безмятежно поинтересовалась Тхи и, остановившись, из-под руки посмотрела в конец переулка.

В тот же момент ударили выстрелы, посыпалась штукатурка со стен.

— Ой! — жалобно сказала Тхи и опустилась на камни. Под ней растекалось пятно крови. — Меня убили, — сказала она, — помогите…

Анвар удержал мать, кинувшуюся было к старухе.

…Эту сцену наблюдали из окна жена Анвара Суфия и его сестра Моми — два испуганных женских лица в окне на втором этаже. Они видели, как из дверей лавчонки, рядом с подъездом, где притаились Анвар и старая Ненек, выскочил здоровенный детина, подхватил на руки Тхи и понес ее к себе.

— Скорей, Шафикул, скорей! — подбадривала его Ненек.

Шафикул со своей ношей скрылся в дверях лавки.

На камнях улицы осталось пятно крови.

Мелип Деман, скрючившись, сидел грязных палубных досках самоходной баржи. Вокруг него такие же растерянные, испуганные люди. Слышались приглушенные голоса:

— Куда нас? — спрашивает один.

— Узнаем…

— Куда, куда — ясно куда! Остров Полтон…

— А что же президент?

— Скучает без тебя.

— Как баранов…

— Ловко загребли…

— Но почему на Полтон?

— А он близко!

— Мелин, молчишь?

— «Кобра» жалит больно! — сказал Мелин.

Впереди вырастали из тумана серые каменные откосы, ряды колючей проволоки на неровном каменистом гребне.

Баржа приткнулась к причалу, началась выгрузка.

Самолет, в котором возвращается на родину Афсал Деман, начал снижение. Афсал придвинулся к иллюминатору. Внизу распластался город. Вот и посадочная полоса. Но что это?

Вдоль полосы ощерились длинными стволами, вздернутыми к небу, зенитные орудия. На соседней полосе Афсал увидел горящий, весь в дыму, «Боинг».

Сходящих с трапа встречали построенные полукругом солдаты в касках, с автоматами наизготовку.

В здании аэропорта повсюду — на лестницах, балконах, на открытых площадках — тоже толпились солдаты. Гражданских — никого. Только худенькая женщина с дешевыми кольцами на пальцах босых ног, всхлипывая, бессмысленно водила шваброй по полу. Черные следы гари изуродовали стены, колонны, деревянные панели. На одной из них — ряд местами подгоревших плакатов с изображением улыбающегося Афсала.

Таможенник с любопытством посмотрел на Афсала, козырнул, жестом показал себе за спину: «Пройдите!».