Александр Шевцов - Мы из будущего - 2

ГОЛОС СЕРОГО

Убивают!

ГОЛОС ТАРАНА

Помогите! Спасите!

Часовой распахивает дверь — направляет на дерушихся карабин, передергивает затвор.

ЧАСОВОЙ

А ну разошлись! Стрелять буду!

Немцы, жалко улыбаются, показывают жестами, что конфликт исчерпан. Отходят от лежащего на полу Тарана и стоящего на четвереньках, с опущенной в ведро головой, Серого.

Серый поднимает голову с вытаращенными глазами — в ведре явно не вода.

СЕРЫЙ

Фашисты!

ИНТ. ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ СМЕРША. КАБИНЕТ — ДЕНЬ

Лицом к стене, в нижнем белье — трусах типа «боксеры», стоят Борман и Череп. На столе расстелена простынь, на ней одежда ребят. Младший лейтенант и сержант НКВД тщательно, проверяя швы, обыскивают ее. За процедурой наблюдает Жорин. Из кармана брюк Черепа выпадает смятая старая купюра номиналом в пять долларов США. Младший лейтенант с опасением распрямляет ее.

МИСЮРЯЕВ

Ого! Что это!?

ЖОРИН

Я тебе скажу — это доллары США!

Борман и Череп оглядываются — видят купюру. Борман поднимает глаза к потолку.

ЧЕРЕП

(Борману, тихо)

Завалялась, сука… Ну а че еще на Украину брать?

Борман отворачивается.

ЖОРИН

Иностранная валюта, портки импортного производства, отсутствие документов… Значит эти шпионы для тебя свои, а, Мисюряев?

Младший лейтенант сжимается.

МИСЮРЯЕВ

Товарищ майор, ошибся…

ЖОРИН

Может для тебя гражданин майор?

Младший лейтенант бледнеет, нижняя челюсть начинает дрожать. Сержант НКВД тоже поджимает губы.

ЖОРИН

Как расшифровывается название организации, где ты работаешь, Мисюряев?

МИСЮРЯЕВ

(упавшим голосом)

Смерть шпионам… СМЕРШ

(поднимает голову)

Виноват, ошибся. Искуплю.

ЖОРИН

Мы никогда не ошибаемся, товарищ младший лейтенант.

МИСЮРЯЕВ

(предано)

Так точно!

ЖОРИН

Возьмите сержанта, выведите этих за село и исправьте ошибку.

МИСЮРЯЕВ

Есть.

Жорин швыряет охапкой форму Борману и Черепу, которые начинают одеваться.

ЖОРИН

Да, на обратном пути, березовых веников наломай.

НАТ. ОКРАИНА СЕЛА. ПРОСЕЛОЧНАЯ ДОРОГА — ДЕНЬ

По дороге с поднятыми вверх руками шагают Череп и Борман. За ними, с автоматом на перевес, сержант НКВД и младший лейтенант Мисюряев. Последний идет понуро склонив голову.

ЧЕРЕП

Мисюряев, это Жорин враг — а мы свои. Из Питера. Правду говорю.

МИСЮРЯЕВ

Разговорчики!

ЧЕРЕП

Да из будущего мы. Поэтому и трусы другие — «боксеры» называются. А доллары у нас каждая бабка под матрасом хранит.

МИСЮРЯЕВ

Сержант, если рот откроют — стреляй без предупреждения.

Некоторое время идут молча.

ЧЕРЕП

(Борману)

В следующий раз надо паспорт взять.

БОРМАН

Непроходимый оптимист.

Сержант НКВД передергивает затвор.

БОРМАН

Молчим-молчим.

НАТ. ПРОСЕКА В ЛЕСУ НЕДАЛЕКО ОТ СЕЛА — ДЕНЬ

Борман и Череп стоят перед освещенными солнцем деревьями, спиной к Мисюряеву и сержанту НКВД, которые в десяти метрах от них готовятся к стрельбе.

ЧЕРЕП

(Борману, тихо)

Они не могут нас так убить. Мы же еще не родились.

БОРМАН

(Черепу, тихо)

Сейчас узнаешь — могут или не могут… Обидно — попасть в сорок четвертый и умереть так и не увидев Нину.

ЧЕРЕП

А у меня там Маша осталась.

Мисюряев медлит — прицеливается в спину Бормана из пистолета ТТ, но потом опускает руку. Сержант НКВД с сочувствием и скрытым превосходством смотрит на него.

СЕРЖАНТ НКВД

В первый раз, товарищ младший лейтенант?

Мюсюряев трясет головой, дрожащей рукой достает папиросу, прикуривает.

СЕРЖАНТ НКВД

Давайте я сам, не впервой.

Перед Борманом и Черепом с дерева падает лесной орех, за ним, цепляясь за ствол, спускается белка.

ЧЕРЕП

(белке)

Иди отсюда, дура.

Автоматная очередь. Борман и Череп закрывают глаза. Их тела чуть наклоняются вперед, но никто не падает. Череп и Борман, с вытаращенными глазами, оборачиваются.

На пригорке стоит боец УПА с автоматом на перевес — держит под прицелом сержанта НКВД. Последний стоит подняв руки вверх — у его ног брошен автомат. Мисюряев убит — лежит на земле среди рассыпавшихся папирос, одна из них, прикушенная, дымит.