Лев Вершинин: Позорная история Америки. «Грязное белье» США

Короче говоря, все, о чем рассказывали старики в страшных сказках о временах «белых господ», вернулось на круги своя. А разбираться в нюансах черные люди не умели. Так что после шока 1915–1918 годов сопротивление полыхнуло с новой силой, основываясь уже не просто на опасениях, а на опасениях сбывшихся. Само собой, началось с крестьянских бунтов, но заволновалась и городская «улица»; глухой ропот был внятно слышен даже в салонах мулатского «высшего света». В 1918-м уволенный из армии офицер Шарлемань Перальт объединил разрозненные отряды, и в 1919-м повстанческая армия в количестве 40 000 бойцов штурмовала Порт-о-Пренс и почти взяла его, сметя жандармерию, но откатилась вспять под пулеметным и орудийным огнем американцев. В том же году Перальт был схвачен морпехами и убит по устному телефонному распоряжению. Убийца получил Медаль Конгресса «за уничтожение самого опасного бандита Гаити», тело, во избежание появления слухов о воскрешении вождя унганами, распяв на косом кресте, провезли напоказ по городам и весям, однако серьезные боевые действия продолжалась до середины следующего года, а малая война так никогда и не затихала в лесистых горах. Всего, как считается, в ходе событий погибло около 17 тысяч чернокожих, более тысячи жандармов-мулатов и примерно сотня американских marins.

Оккупация тем временем продолжалась. В 1922-м президента Дартигенава сменил после демократических выборов Жан Луис Борно, естественно, тоже мулат и тоже прибывший из Штатов, в положенное время уступивший место мулату Стенио Жозефу Венсану, из США не присланному, а просто трудившемуся до избрания на высший пост клерком в местном филиале «Нэшнл Сити бэнк». Внешний долг понемногу таял, ньюйоркцы, взяв свое, начали обслуживать долги Гаити прочим клиентам. Парламент с методичностью метронома посылал в Конгресс США просьбы о превращении Гаити в «свободно присоединившееся государство» на манер Пуэрто-Рико. Но в горах по-прежнему постреливали, а в городах все смелее бастовали, хотя жандармы патронов не жалели. С 1929-го демонстрации и забастовки шли практически без перерыва. К тому же оккупация, вполне устраивавшая «Нэшнл Сити», влетала в копеечку бюджету, и так трещащему под напором Великой Депрессии, а ведь параллельно приходилось тратить средства и на Никарагуа с Доминиканой, которые были осчастливлены по типу Гаити, но почему-то своего счастья не понимали.

В такой обстановке комиссия Конгресса США признала, что оккупация себя не оправдывает, а «пуэрторикизация» оправдает еще меньше, и дала рекомендацию президенту Гуверу начать постепенный вывод войск с нехорошего острова. А после особо кровавого разгона демонстрации протеста в августе 1932 года, когда американцы уложили в центре столицы около двухсот протестующих, о том же самом вдруг осмелился просить и вышеупомянутый Стенио Венсан, не столько, видимо, из нелояльности, сколько из опасения в конечном итоге попасть в качестве туши на мясной рынок Порт-о-Пренса. В итоге президент Гувер, вняв рекомендациям, приказал готовить вывод морпехов с территории Гаити и других «подопечных» государств, а сменивший его Франклин Делано Рузвельт, автор новой гаитянской конституции, вообще провозгласил политику «добрососедства». Благо было кого оставить на хозяйстве: «демократические силы» сидели уже достаточно прочно, стабильность была обеспечена разделом всех вкусных отраслей между мулатскими группировками, а жандармерия выдрессирована. Так что негры и пикнуть не смели еще лет 15, до тех пор, пока «Нэшнл Сити» не закрыл свой островной филиал в связи с погашением долга.

21 августа 1934-го флаг США над Гаити был спущен, 1 октября взошел по трапу на борт последний оккупант, а 1 января 1935-го США официально объявили о прекращении оккупации Гаити. Хотя контроль над финансами и таможнями сохраняли до 1947-го, когда были окончены платежи. Подводя же итоги, Рузвельт произнес фразу, которую в США по сей день цитируют, подводя идеологический фундамент под практику вмешательства Соединенных Штатов в чужие дела: «Мы убрали дом, восстановили порядок, обеспечили занятость, примирили расы и сделали основой работы правительства гласность и честность. Мы сделали большую часть важной работы, мы сделали ее просто по дружбе, ничего не прося взамен, и мир может поблагодарить нас…»