Иосиф Бакштейн - Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве

Б.Да, правильно. И они быстро консолидировались с нашими туземцами, которые для этого быстро повыползали из своих землянок.

М.Которых мы, в сущности, никогда не замечали. Они были для нас предметом энтомологических исследований и обзоров (смеется) .

Б.И поскольку социальная энергия туземцев гораздо выше нашей…

М.Да, у нас практически нет социальной энергии.

Б.Они могут нас затоптать.

М.Они начинают красть у нас наши бананы…

Б.Просто грабят.

М.Да, грабят (смеется) .

Б.Теперь есть что делить, правда, не делить же нам всерьез с ними бананы. Это же их пища. Ну, не бананы, а земляные груши. У нас были области деятельности, которые мы считали своей территорией. Теперь появляются туземцы…

М.Вместе с подземными жителями… Но что они, собственно, хотят от нас?

Б.Мы оказываемся лишними людьми.

М.Но с другой стороны, не лишние, ведь они от нас что-то хотят. Рыклин рассказывал, что раньше его не подпускали к иностранцам. А теперь именно его – единственного из 400 сотрудников Института философии как знающего языки и умеющего общаться – и выпускают. И Рыклин говорит иностранцам: «Вы поймите: по нам нельзя судить о положении дел. Вы пообщайтесь с другими. У вас возникнет совершенно необъективное мнение о нашей среде». То есть снова потемкинские деревни.

Б.Но теперь на картонках совершенно другое нарисовано. Сейчас СоВА пытается предстать в виде…

М.Райской птицы.

Б.Райской птицы. Теперь Миша Рыклин для них – новый Павлин, а прежние павлины объявлены воробьями.

М.Иностранные туземцы приносят нам бусы, а мы им даем что? Что обычно давали туземцам?

Б.Бусы, а они взамен золото и слоновые бивни. А что сейчас?

М.Тебе не кажется, что мы им на самом деле начали давать бусы. Что золото и слоновая кость, которые мы им раньше давали, превратились в бусы, теперь они дают нам золото. Ведь Кабакову и Булатову они дают золото. Не случайно у Кабакова в последней работе использованы фантики блестящие. То есть переменилось все чудовищно. Кабаков теперь в позиции географа на острове, а туземцы с удовольствием берут его фантики.

Б.А поскольку среди научной географической общественности есть шкала известности, есть знаменитые географы, легендарные путешественники, Миклухо-Маклаи, то центральный географический клуб субсидирует не все экспедиции, а только те, которые организованы Ливингстонами вроде Кабакова.

М.Главное – это то, что произошла перемена мест. Только наши подземные люди продолжают спать, но и их уже возбуждает звон монет.

Б.Они делают свои дела, изготовляют свой сорт фантиков и пытаются их продавать. Раньше над нашими государствами царила идея изоляционизма. А теперь начинается обмен торговыми представительствами.

М.Торговать стало выгодно. Но почему мы стали производить эти блестящие, дешевые вещи?

Б.Пример?

М.Например, кабаковские «Праздники».

Б.Ну это же метафора.

М.Почему? Ведь на самом деле это так и есть, в каком-то смысле.

Б.В качестве примера социального действия «Праздники» нельзя так обсуждать.

М.А тебе не кажется, что неэкзистенциальному слою иностранцев приятно оказываться в положении туземцев, покупающих блестящую мишуру?

Б.Ты считаешь, что принципиально изменился тип продукта, который выносится на рынок. То есть работы качественно ухудшились, что они теперь «фуфло».

М.Да, но «Праздники» – это «заведомое фуфло». Специально сделанное и поэтому гениальное.

Б.Это «фуфло» как новое эстетическое качество.

М.Вот, мол, столько говна наделал, еще больше наделаю и дам вам.

Б.Но у него были «мусорные» вещи еще более резкие, фантичные.

М.Получается так, что в жесткой инерции и напряженности противостояния нашим подземным жителям, нашей ботанике такие люди, как Кабаков накопили такую чудовищную энергию, что они и иностранный рынок рассматривают как подвал и его заваливают теми же фантиками. Тот же Кабаков осознал себя наконец как деятель Метрополии, как частный географ-путешественник, не ангажированный каким-нибудь клубом, а вообще как один человек. Он один зафрахтовал корабль…

Б.То, что я в заочной пародии на этот жест сделал на самом деле.