Александр Струев - Царство. 1951 – 1954

— Чего готов, я с вами советуюсь! Эти парни мне как облупленные понятны, а если чужие придут, как будем действовать?

— Делай, делай! — поддержал Маленков.

И Берия не стал возражать:

— Главное, чтобы ты, Никита, устоял!

Молодость, ах, молодость! Молодость опьяняет, влечет на подвиги, молодость покоряет миры, окрыляет сердца! Рада танцевала весь вечер, летала по залу, захлебывалась радостью, и сейчас, скинув туфли, завалившись на кровать, лежала, раскинув руки, и понимала, что совершенно не устала. Она бы протанцевала еще полночи или всю ночь, ей хотелось танцевать еще и еще, хотелось во все глаза смотреть на обожаемого кавалера, и не только смотреть, хотелось держать за руки, заглядывать в глаза, вздрагивая всем сердцем, улыбаться, хотелось любить!

В субботу он позвал гулять в парк, каждые выходные там устраивались танцы. Алексей пригласил избранницу на танец раз, другой, третий, а потом они и вовсе перестали уходить с площадки, закончив танец, стояли, прижавшись друг к другу, и ждали, пока заиграет музыка. Алеша крепко прижимал ее и тоже радовался!

Рада посмотрелась в зеркало — румяная, разгоряченная, но совершенно не уставшая. Алексей обещал звонить завтра, значит надо поскорее заснуть, приблизить завтрашний день!

Скорей бы завтра!

Илюше шел пятый годик, хороший рос мальчик, не капризный, любящий, только вот играть ему было не с кем, сверстников рядом не было, лучшими друзьями оставались взрослые.

При помощи нянечки Илюша выкрасил в красный цвет лист бумаги и нарисовал на нем сердечки. Неровные вышли сердечки у ребенка, но няня нестройные линии подправила, и, конечно, вырезать помогла, чтобы Илюша ножницами не укололся, да и не умел он в таком малом возрасте красиво вырезать. В результате получилось пять симпатичных сердец: одно — побольше, другое — поменьше, но все яркие, симпатичные. Илья сосредоточенно пересмотрел их.

— Думаешь, Ириша из школы пришла? — обратился он к няне.

— Еще учится.

Илья направился в комнату сестры.

— Вот так! — расположив сердечко по центру ее подушки, сказал мальчик, затем поспешил в комнату брата.

Сергей учился в институте на первом курсе, его тоже дома не оказалось. И у Сережи на кровати появилось сердечко.

Комната старшей сестры Рады стала следующей. Радочка заканчивала университет и лишь на выходных появлялась у родителей.

Обойдя этаж, мальчик отправился на поиски мамы: спустился вниз и первым делом пришел на кухню. Завидев малыша, кухарки заулыбались.

— Попьешь киселя? — предложила румяная Тоня.

Илюша отрицательно замотал головой — ему надо было отыскать мамочку. Он прошел столовую, пробежал вытянутую гостиную, громко затопал по лестнице, поднимаясь в родительскую спальню, и тут навстречу появилась Нина Петровна.

— Мое золотце! — мама подхватила сына на руки.

— Я тебя ищу, — сообщил Илья.

— Вот и нашел!

— Нашел. Сейчас, — он покопался в кармане, достал алое сердечко и протянул ей.

— Сердечко?

— Да. Тебе.

— Ты сам нарисовал?

— Сам!

— Спасибо, милый! — мама ласково поцеловала сына.

Он зажмурился, не любил, когда его целуют.

— Знаешь, что означает сердечко? — спросил малыш.

— Что?

— Любовь! Я всем по сердечку сделал. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что мы любим друг друга, потому что мы — семья!

Нина Петровна еще крепче прижала к груди любимое чадо.

— А папа где?

— Папуля еще спит, его будить не надо. Ты поиграй пока, а после к нему сходим и сердечко отнесем.

— Ладно! — согласился Илья и неохотно поплелся в детскую.

— Что топчетесь, входите, входите! — Генеральный Секретарь Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза, Председатель Совета министров, Верховный главнокомандующий, генералиссимус Сталин стоял в дверях и доброжелательно оглядывал гостей. Он был невысок, с крупными, резкими чертами восточного лица. — Покушаем, а то я проголодался!

На ужин приехали Маленков, Берия, Булганин и Хрущев. От центра Москвы до сталинской дачи в Волынском, которая располагалась перед станцией Кунцево, ходу было минут двадцать, поэтому и называлась дача «ближняя». Узенькая дорожка уводила автомобиль в еловый лесок. На опушке движение преграждали высокие ворота, показав пропуск и предъявив машину для осмотра, можно было двигаться дальше. Чтобы добраться до основного дома, приходилось миновать три высоченных забора, увитых колючей проволокой. Между первым и вторым зиял глубокий ров, заполненный водой. Повсюду висели провода под током, вышагивали бдительные патрули, гавкали свирепые собаки.