Александр Струев - Царство. 1951 – 1954

Труднее всего пришлось с маршалами. Военные — это как накипь в кастрюле, бесконечно цепляются один за другого: безукоризненное военное братство — кто с кем учился, кто с кем служил; удивительная гадость, которую надо драть железным скребком! Но и их выскребли, как говорится, произвели санацию, война доделала начатое НКВД дело, военных подравняла, подправила; военачальники, хоть и считались героями, стали тихими, послушными, а недобитые вольнодумцы, типа генерала Власова, все равно угодили в руки госбезопасности. Власть — дело мудрое, хитрое, коварное, кровавое. Просто так власть не дается! Но власть стеречь надо, ох, стеречь! В суровой битве есть только один победитель, вторых мест при первом не бывает, так что органы не бездействуют.

Берия — тот находил к Сталину подходы, хорошо получалось у него лавировать, вот и не попал под раздачу, но и он до смерти трясся, ожидая над головой занесенный топор. Маленков был безобидным и настолько преданным первому лицу, что внимания на нем не заостряли. К тому же он всю бумажную работу тянул, куда без такого? И Никита вершителя судеб устраивал: с виду головотяп, но мысли в голове здравые, с определенной тупизной, но и с усердием. Выстраивать вертикаль не просто, опора по-любому нужна, а вот как с этой опорой дальше — вопрос…

— Значит, кончился Виктор Семенович? — вздохнул Маленков.

— Спекся Абакумов! — кивнул Берия.

— Что ж мне, соглашаться? — пробормотал, польщенный доверием, но не на шутку обеспокоенный новым поприщем Никита Сергеевич.

— А тебя кто спрашивает? Иди, трудись! — выпалил Георгий Максимович.

— Я, Егор, как в трясину ступаю!

— Хозяин стар, как-нибудь продержишься, если что, мы подстрахуем, — тихо добавил Берия.

— А ты нас страхуй! — Еще тише шепнул Георгий Максимович.

— Слышали, Сталин хочет состав Президиума расширить? Это значит — шапки полетят! — оценил ситуацию Лаврентий Павлович.

— Наши шапки! — вздохнул Маленков.

— Я пить начал, — признался Берия. — Раньше девок в постель волок, а сейчас залезу на бабу, а перед лицом смерть стоит!

— А Абакумов знает, что он уже… того? — поинтересовался Никита Сергеевич.

— На завтра его позвал, от работы отстраню, а как в коридор выйдет, там арестуют, — ответил Маленков. — И абакумовских замов в тюрьму.

— Вот уж, б…дь! — вздохнул Берия. — А расширение состава Президиума дело совершенно гадкое, понаберет новых людей, а мы — на хер!

— Не паникуй! — цыкнул Маленков.

— Катимся мы, ребята, черт знает куда! — в сердцах проговорил Хрущев. — А Булганин, почему не пришел?

— Звонка ждет, Хозяин обещал позвонить, по Василию, по сыну будет спрашивать. Опять Васька отцу наябедничал, что самолеты херово летают.

— Задаст Николаю! — хмыкнул Берия.

— Он его ценит. Недаром на Колю Министерство Вооруженных Сил повесил. Вот она, Царь-пушка, пришли!

— Когда мне в Пицунду ехать?

— Завтра лети.

— А если спросит, кого министром госбезопасности?

— Пусть сначала сам скажет, — проговорил Маленков. — По любому советоваться затеет.

— А если не скажет?

— Раньше времени высовываться нельзя! — тряс головой Маленков.

— Может, Рясного предложить? Он в Украине министром был, — предложил Хрущев.

— Рясной — жидковат! А вот Игнатьева Дениса обозначить можно, он от абакумовской шайки-лейки далек. Сталин к нему неплохо относится, и я Игнатьевым доволен, долгое время подо мной был, — высказался Георгий Максимович.

— Пустой человек и мямля! — отозвался о кандидатуре Игнатьева Берия.

— Пусть пустой, зато без амбиций и нам близок.

— Ну, смотри! — отпустил тему Лаврентий Павлович.

— Тогда я Рясного на Главное управление охраны рекомендую, а на кадры — Харьковского секретаря Епишева, а Миронова Кировоградского и Савченко к Игнатьеву замами.

— У него, Егор, уже весь расклад готов! — встрепенулся Берия.