Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

Постоянный поток информации об эмоциональном и физическом состоянии условно освобожденного, идущий от передатчика, можно считать нарушением пятой поправки к конституции, предусматривающей, что гражданин вправе не разглашать сведений, которые могут быть использованы как обвинительные доказательства. Конечно, что касается стимосивера, предложенного Дельгадо, то здесь не может быть и речи о нарушении Билля о правах, поскольку процедура, по утверждению Дельгадо, преследует чисто лечебные цели и как таковая не может считаться контролем: над деятельностью мозга.

До сих пор не дано исчерпывающего и общепризнанного юридического определения понятия «прайвеси». Судьи не имеют полной ясности по этому вопросу, хотя иногда специалисты по конституционному праву предпринимают попытки установить принципы, лежащие в основе понятия «прайвеси». Профессор Алан Уэстин из Колумбийского университета считает, что четвертая поправка имеет целью защитить автономность личности, свободу личного выбора, свободу мысли. По его мнению, «прайвеси» следует понимать как «право отдельных граждан, групп и различных институтов самим определять, когда, как и какие сведения о себе сообщать другим» [308].

Довольно любопытно, что профессор Чарльз Фрид с юридического факультета Йельского университета дает сходное толкование конституционного понятия «прайвеси». Он пишет, что «прайвеси» может способствовать установлению близости, дружбы, доверия между людьми, т. к. дает гражданину право сообщать другим о себе лишь то, что он сам пожелает [309].

Само собой разумеется, что проекты электронного наблюдения и программы массовых обследований вроде той, что предложена Центром по изучению и предотвращению насилия при Калифорнийском университете, не предусматривают сбор только той информации, которую человек хотел бы дать о себе сам. Не предназначены они и для того, чтобы укрепить доверие между человеком, находящимся под надзором, и теми лицами, с которыми он или она хотели бы иметь дружеские отношения.

В связи с предложением Швицгебеля и другими планами электронного наблюдения профессор Фрид высказал мнение, что «прайвеси» не «пассивное право... Это не просто отсутствие у других сведений о нас». Идея «прайвеси» заключается в том, что человек должен «сознавать, что он контролирует, имеет законное, признанное право контролировать те или иные аспекты своего окружения... Это — ощущение гарантированности своего права сообщать о себе ту или иную информацию». Фрид выражает сомнение в том, что электронная система наблюдения может перевоспитать бывших преступников. Если «прайвеси» является «необходимым условием любви и дружбы между людьми», то как может условно освобожденный, спрашивает Фрид, установить такие отношения, когда он вынужден быть все время настороже, вынужден все время думать о том, не будет ли его естественный жест или проявление чувств неправильно истолкованы или искажены «незримой аудиторией» — наблюдающими за ним властями.

По мнению Фрида, электронное наблюдение делает невозможным доверие между людьми. Кроме того, условно освобожденного «лишают чувства уверенности в себе, возникающего от сознания того, что государство, освободив его, оказывает ему доверие» [310].

Если предпринимателю известно, как осуществляется наблюдение за условно освобожденным, он, скорее всего, либо откажется взять его на работу, либо не станет доверять ему важных сведений. У условно освобожденных могут появиться в каком-то отношении более сложные психологические и эмоциональные проблемы, чем те, что были у него за решеткой. Когда он был в тюрьме, ему по крайней мере не нужно было притворяться, что он такой же, как и все. Когда же он оказывается на свободе, говорит Фрид, «создается лишь видимость свободы поступать так, как другие, и вступать в такие же отношения с людьми. Фактически же он лишен очень важного элемента неприкосновенности частной жизни — он не волен контролировать свое окружение, т. е. не может быть самим собой».

Фрид указывает, что люди, с которыми общается человек, находящийся под электронным наблюдением, с которыми он работает и с которыми хотел бы установить дружеские отношения, ждут от него определенной реакции, определенных проявлений чувств, а подчас даже близости. Люди ждут проявлений расположения. Он же, постоянно помня о том, что все, что он говорит, тщательно изучается теми, кто наблюдает за ним, скорее всего, предпочтет замкнуться в себе и будет избегать всяких контактов с людьми. При этом он «рискует выглядеть холодным, неестественным, странным и бесчувственным в глазах тех самых людей, уважения и расположения которых добивается» [311].