Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

В связи с тем, что кандидатом для проведения психохирургической операции в ряде случаев может оказаться ребенок лет шести, маловероятно, чтобы он был в состоянии оказать влияние на решение взрослых людей по вопросу о том, следует или не следует выжечь ему определенный участок лимбической системы. Но, даже говоря о «детях старшего возраста», комиссия не уточняет, что понимается под «старшим возрастом» и что значит «разумное решение», тем более, что речь идет о пациенте, которому рекомендована психохирургическая операция как раз потому, что он недостаточно разумен или психически болен.

Как будто сознавая слабость своей позиции, комиссия добавила, что она отдает себе отчет в том, что «возможности детей согласиться на психохирургическую операцию ограниченны», и поэтому требует, чтобы решение принимал суд.

Что касается заключенных и душевнобольных, состояние которых не позволяет им принимать решения, комиссия все же разрешила оперировать их при условии, «что опекун пациента... дал на это компетентное согласие, сам пациент не имеет возражений, а суд, в котором пациента представляет юрист, признал операцию необходимой» [282].

Когда одному из членов комиссии был задан вопрос относительно указанного выше условия, он попытался объяснить, что, хотя формулировка комиссии «несколько расплывчата», все же некоторые пациенты, которым предписана психохирургическая операция, будут не в состоянии заявить, что «у них нет возражений» против операции.

Интересно, что комиссия не сочла нужным распространить даже эти шаткие гарантии — слушание дела в суде — на лиц, попавших в психиатрическую лечебницу по собственной инициативе. Член комиссии Кинг в своем особом мнении подчеркнула, что это обстоятельство может лишить их права на согласие, т. к. они не смогут прибегнуть к защите закона, если персонал учреждения будет оказывать на них давление. Кинг критиковала комиссию за то, что та признала «добровольное» поступление пациента в лечебное учреждение равнозначным принудительной госпитализации, тем более что порядок принятия решения о принудительном лечении в разных штатах не одинаков. Она сказала, что «возможно, например, что какое-то лицо в результате „сделки” между обвинением и защитой, практикуемой в наших уголовных судах, „согласится” отправиться в психиатрическую лечебницу в обмен на переквалификацию или снятие обвинений» [283].

Сознавая вероятность того, что некоторые из лиц, попавших в психиатрические лечебницы по собственной инициативе, не смогут дать компетентное согласие на операцию, комиссия предоставила право принимать окончательное решение наблюдательным комитетам. «По моему мнению, — заявила Кинг, — это возмутительно». Она высказала убеждение в том, что «наблюдательным комиссиям не должно предоставляться право принимать решение в отношении тех, кто находится на принудительном лечении».

Далее она сказала:

Если бы я была членом наблюдательного комитета, каким он представляется комиссии, я бы всегда голосовала за то, чтобы решение комитета проверял суд, по крайней мере до тех пор, пока мы не будем знать больше о безопасности и эффективности той или иной психохирургической методики, а законы относительно компетентного согласия не станут более определенными [284].

Заслушав особое мнение Кинг, комиссия завершила рассмотрение вопроса о психохирургии. Теперь на повестке дня стоит вопрос о том, какие из рекомендаций комиссии министерство здравоохранения, просвещения и социального обеспечения и конгресс примут без изменений или со своими поправками.

На первый взгляд человек, который сидит рядом с вами в кафе, ничем не отличается от остальных. Он жует сэндвич и просматривает газету. Человек как человек. Но он не такой, как все. Его недавно освободили из тюрьмы: он — условно освобожденный, находящийся под надзором. И наблюдение ведется за ним постоянно, круглые сутки, хотя снаружи нет полицейского, наблюдающего за ним через стекло, а в подворотне не прячется «хвост», готовый следовать за ним по пятам, как только он покинет кафе. Но все его перемещения в радиусе 20 миль известны властям. И не только перемещения. Например, известны частота дыхания, количество адреналина в крови, частота пульса. Благодаря новейшим достижениям психохирургии можно регистрировать на расстоянии даже биотоки мозга.