Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

Принимая во внимание ужасные условия, в которых находятся заключенные и пациенты закрытых лечебных учреждений, и страх, который они испытывают перед психохирургией, кажется странным, что психохирургии отводится такая важная роль среди возможных способов облегчения их участи. Комиссия уверяет конгресс и министерство здравоохранения, просвещения и социального обеспечения, что сформулированные ею правовые гарантии, касающиеся применения психохирургии (о которых речь пойдет ниже), настолько надежны, что использовать психохирургию в качестве средства наказания будет невозможно.

Оптимизм, которым проникнуты рекомендации комиссии, представленные летом 1976 г., как отметил профессор Аннас, вызвал удивление и опасения многих представителей общественности. (Он сослался на статьи в журналах «Сайенс» [251] и «Нэйшн» [252].) Несколько ошеломленная такой реакцией, комиссия начала пересматривать некоторые аспекты своей позиции. Этот пересмотр продолжался около полугода. Однако основное направление не изменилось. Поэтому, когда в марте 1977 г. комиссия утвердила окончательный вариант рекомендаций, один из ее членов — адъюнкт-профессор права Джорджтаунского университета Патриция Кинг заявила свое особое мнение. Она сказала: «Я признаю... справедливость упреков в том, что доклад комиссии воспринимается как более энергичная поддержка психохирургии, чем мы того хотели» [253].

И действительно, «поддержка» комиссии в корне противоречит мнению ученых и других лиц, выступавших на слушаниях, проведенных комиссией перед тем, как та начала работу над окончательным вариантом рекомендаций. Невропатологи, психологи, психиатры, адвокаты заключенных, участники движения за гражданские права и другие общественные деятели предупреждали, что психохирургическая методика в лучшем случае находится еще в стадии эксперимента и ей еще далеко до того, чтобы считаться лечебным средством. Один за другим они подчеркивали неубедительность результатов экспериментов над животными. Свидетели указывали, что в некоторых случаях вмешательство в деятельность мозжечковой области мозга приводило к укрощению подопытного животного, но что в ряде других случаев животное становилось еще агрессивнее. Но даже если эксперименты над животными дадут обнадеживающие результаты, еще рано переносить эту методику на человека. Можно ли отождествлять деятельность мозга обезьяны с высшей нервной деятельностью человека? Вряд ли возможно на основе данных, полученных в результате психохирургических операций на животных, судить о последствиях, которые подобные операции будут иметь для человека с его чувствами и интеллектуальным наследием. Можно ли сравнивать поведение резуса, кошки или собаки в обществе себе подобных с межличностными отношениями в человеческом обществе с их тончайшими нюансами?

Именно потому, что нет ответов на эти и другие вопросы, многие ученые призывали к осмотрительности.

На открытых слушаниях, проведенных комиссией в июне 1976 г., доктор философии Ричард Томпсон и доктор медицины Джон Флинн, представлявшие Отделение сравнительной и физиологической психиатрии Американской ассоциации психологов, заявили, что специальная литература пока что не дает «убедительных доказательств» того, что психохирургию можно широко применять при лечении людей. Да и опыты на животных, по их мнению, не дают убедительных данных в пользу психохирургии. Эти два ученых предложили отнести психохирургию к категории экспериментальных методик и строго регламентировать ее применение [254]. В том же духе высказался и Кеннет Хейлман, представлявший Международное общество невропатологов, который предложил отнести психохирургию к разряду экспериментальных методик. Он выразил протест против проведения психохирургических операций на заключенных и заявил, что преступность не может считаться заболеванием [255].

Конгрессмен Луис Стоукс (представитель демократической партии от штата Огайо) призвал запретить психохирургию в лечебных заведениях, получающих федеральную помощь. Он высказал сомнение в лечебной ценности этой методики, поскольку ее собираются применять в тех случаях, когда нет явных признаков патологии мозга. Он заявил, что психохирургию могут использовать как социальное и политическое оружие против национальных меньшинств, инакомыслящих и бедноты [256]. Конгрессмен Стоукс выразил убеждение в том, что психохирургия не поддается контролю ни со стороны врачей, ни со стороны общественности, и предложил проект закона, запрещающего психохирургию в лечебных учреждениях, финансируемых из федерального бюджета.