Федор Лукьянов - Мир на взводе - пружина разжимается

Размышляя об изменении соотношения сил в Европе, а также культурных сдвигах в Германии, Ханс Кунднани пишет о «постзападной внешней политике Германии» и тектоническом сдвиге в отношениях между ведущими мировыми державами:

«…постзападная Германия могла бы увлечь за собой и другие страны Европы, а особенно те страны Центральной и Восточной Европы, чья экономика наиболее тесно связана с Германией. В случае выхода из ЕС Великобритании, что сейчас обсуждается, другие страны с еще большей вероятностью последуют за Германией, особенно в том, что касается отношений с Россией и Китаем. Тогда позиции Европы и Соединенных Штатов могут разойтись, что приведет к расколу западного мира, который может навсегда утратить свое единство».

По мнению Кунднани и других исследователей, такой сдвиг обусловлен как экономическими, так и культурными причинами. По их мнению, Германия все больше зависит от рынков быстроразвивающихся стран. В то же время в европейском и немецком обществе растут антиамериканские настроения, что отчасти является результатом разоблачения деятельности разведслужб США в ФРГ. Кризис на Украине привел к росту пророссийских настроений в немецком обществе. Все эти тенденции вкупе с сопротивлением санкциям показывают, что проамериканская политика Германии может закончиться с уходом с поста канцлера Ангелы Меркель. Иван Цветков следующим образом охарактеризовал расчеты Владимира Путина: «В случае открытой конфронтации между Россией и Западом давние противоречия между США и Европой станут еще более глубокими; Европа даже может перейти на сторону России». Однако идея отказа Германии от политики атлантизма представляется нереалистичной в силу ее несоответствия основополагающим экономическим и политическим интересам страны.

Тем не менее структура внешнеторговой деятельности Германии постепенно меняется. Спустя два десятилетия после подписания Маастрихтского договора основным экспортным рынком Германии остается ЕС. На него приходилось 59 % общего объема внешней торговли в 2013 г. Однако доля экспорта в страны еврозоны снизилась в 2008–2011 гг. с 43 % до 41 %, тогда как доля экспорта в страны Азии выросла с 12 % до 16 %.

Хотя основным торговым партнером Германии остается Франция, ее доля в экспорте из Германии существенно снизилась.

В настоящее время Китай привлекает больше прямых иностранных инвестиций из Германии, чем Франция, и вскоре может стать вторым по значимости торговым партнером Берлина, опередив Соединенные Штаты. Китай стал крупнейшим рынком сбыта немецкой машиностроительной техники, на которую приходится почти половина экспорта из Германии в КНР. Эти данные показывают, что между Пекином и Берлином развиваются «особые отношения» за рамками ЕС.

Изменение структуры внешней торговли Германии связано с ростом ее независимости от США. В 2003 г. Германия (наряду с Францией и Россией) возражала против войны США и Ирака и наложила право вето на решение НАТО о поддержке Турецкой воздушной обороны до вторжения. В марте 2011 г. Германия воздержалась при голосовании в Совете Безопасности по предложенной Великобританией, Францией и США Резолюции № 1973 о введении «бесполетной зоны над Ливией», по сути, встав на сторону Китая и России. За исключением Сербии (1999 г.) и Афганистана (2001–2014 гг.), Германия отказалась от участия в каких-либо военных операциях НАТО, как реальных, так и предполагаемых, включая недавний отказ от участия в возможном вторжении в Сирию.

Несмотря на существенную зависимость от российских энергоресурсов и рост торговых и инвестиционных связей с Китаем, значимость трансатлантической экономики для Германии трудно переоценить. Это относится как к экспорту на рынок Северной Америки, так и к прямым иностранным инвестициям. На трансатлантическую экономику приходится 46 % мировой экономики и треть мировых ПИИ. Потоки ПИИ между США и Европой на порядок превышают аналогичный показатель между Европой и Китаем. Соединенные Штаты остаются глобальным лидером в области технологических инноваций, а данные по динамике ВВП сильно преуменьшают сохраняющуюся, если не растущую, власть американского капитала, особенно в том, что касается соотношения с Китаем. В силу этого крупные немецкие компании и государство объективно заинтересованы и поддерживают ТТИП и связанное с ним Транстихоокеанское торговое партнерство (ТТП). По мере того как влияние ВТО снижается, эти соглашения могли бы стать важным рычагом влияния как для США, так и для Германии при ведении торговых переговоров с Китаем, Россией и другими быстроразвивающимися странами. В настоящее время трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство в Европе сталкивается с активной оппозицией из-за его явной неолиберальной ориентации. Однако его поддержка крупными европейскими (и немецкими) компаниями показывает, что атлантизм сохраняет огромное значение для Германии.