Сергей Плохий - Последняя империя. Падение Советского Союза

Если события на западе Украины перекликались с прибалтийскими, то на востоке республики многое происходило в унисон с Москвой, Ленинградом (Санкт-Петербургом) и шахтерскими регионами России. В центральной и восточной частях Украины, которые вошли в состав СССР в момент его образования, верхушка компартии цеплялась за власть, даже если массы были против этого. В авангарде здесь находились шахтеры Донбасса и либеральная интеллигенция, которая стала играть важную роль в горсоветах крупных индустриальных центров. Таким образом, по всей Украине старые элиты чувствовали себя брошенными союзным центром. Чтобы удержаться на плаву, им поневоле приходилось искать общий язык с оппозицией.

В 1922 году Ленин пошел на образование Советского Союза ради того, чтобы умиротворить Украину. Союз возник как федеративное государство с мощным центром, который в первое свое десятилетие стремился к тому, чтобы не дать украинцам возобновить борьбу за независимость, а русским – снова войти в роль хозяев империи. Большевистская элита Украинской ССР понесла огромные потери в ходе трагических событий 30-х годов, но окрепла после Второй мировой войны и пробилась к союзному рулю, получив фактический (неформальный) статус младшего партнера русской элиты. В правление Никиты Хрущева и Леонида Брежнева украинские коммунисты имели в Москве прочные позиции или даже доминировали, однако при Горбачеве лишились былого влияния.

Тем не менее, при всем недовольстве новым генсеком, украинские аппаратчики до августовской авантюры сохраняли приверженность идее Союза – а некоторые остались верны ей и после. Попытка Ельцина совершить, улучив момент после путча, “рейдерский захват” союзного центра грозила украинской верхушке опасностью остаться с Россией один на один. Если Горбачев не терял надежды привлечь украинцев в союзные структуры (в 1990 году он сделал бывшего первого секретаря КПУ Владимира Ивашко своим заместителем в КПСС, а после путча предложил Витольду Фокину пост премьер-министра преобразованного Союза), то у Ельцина подобных намерений не было. Да и сам Киев такие перспективы интересовали все меньше. К распаду Советского Союза привело именно стремление украинских элит к полной самостоятельности, а также неумение и нежелание российского руководства предложить сколько-нибудь привлекательный вариант интеграции (но не конфедерации, в которой заправляла бы Москва).

После путча надежда на то, что Россия и Украина останутся вместе, с каждым днем таяла. В конце августа 1991 года Кравчук принял посланцев Ельцина во главе с Руцким, однако россияне не смогли остановить движение Украины к независимости. К октябрю Кравчук уже перестал ездить в Москву, а для его судьбоносной встречи с Ельциным в Вискулях понадобилось белорусское посредничество.

Горбачеву, а также тем, кто при нем возвысился, не удалось повторить маневр Габсбургов, в середине XIX века заставивших немецкую аристократию разделить выгоды и тяготы управления империей с венграми – и таким образом продливших свое пребывание на троне. Проект славянского союза, предложенный Александром Солженицыным (некоторые полагали, что благодаря Беловежскому соглашению он получил шанс на воплощение), на самом деле был проектом расширения российской территории, а не поиска общего языка с Украиной, не предложением партнерства. Поскольку население Украины с поразительным единодушием высказалось 1 декабря за независимость, Кравчук недолго думая поставил и Горбачева, и Ельцина перед фактом: Украина покидает СССР. В Беловежской пуще Ельцину пришлось вести с Кравчуком переговоры лишь о том, на каких условиях это произойдет и какими будут отношения двух государств.

Неспособность Горбачева восстановить власть после путча, неуклюжая попытка Ельцина отобрать рычаги управления и стремление провести экономические реформы без оглядки на соседей, наконец, упорство, с которым Кравчук добивался для Украины независимости, – все это поставило в трудное положение тех периферийных лидеров, которые не объявляли о своем желании выйти из состава СССР. Святослав Шушкевич и Вячеслав Кебич, хозяева саммита в Беловежской пуще, заверили Ельцина и Кравчука, что поддержат любое их решение. Впрочем, белорусы прекрасно понимали, что выбора у них нет – следовать в кильватере российского корабля их принуждала зависимость республики от поставок энергоресурсов. Нурсултан Назарбаев, президент Казахстана и хозяин встречи в Алма-Ате 21 декабря, оценивал свое положение так же, хотя его заботили не российские нефть и газ, а восточнославянское (преимущественно русское) население его страны, превосходившее численностью казахов, титульную нацию. Да и руководство республик Средней Азии не представляло себе Советский Союз без России, хотя бы и обновленный по замыслу Горбачева. Наблюдалась цепная реакция: Украина мечтала вырваться из Союза, Россия не могла вообразить Союз без Украины, а прочие республики, пусть даже желавшие остаться в том или ином объединении, не представляли себе Союз без России. Прежние хозяева общесоюзного дома чуть не взашей вытолкали Казахстан и государства Средней Азии, не оставив им другого выбора, кроме вступления в Содружество Независимых Государств.