Сергей Плохий - Последняя империя. Падение Советского Союза

Окружение Ельцина видело в России спасательный круг для советской демократии и программы переустройства экономики. В этом они походили на большевиков эпохи военного коммунизма – уверенных, что страна окажется той спичкой, которой они разожгут пожар пролетарской революции. Одним из главных различий между этими проектами было то, что в 1917 году Ленин ради мировой революции призывал держаться заодно крайне левые силы по всей полиэтнической Российской империи. Ельцину и поддержавшим его демократам показалось выгоднее спасаться в одиночку. На это были свои причины. В годы Гражданской войны Ленин твердил, что революция потухнет без украинского угля, а в 1991 году самые ценные полезные ископаемые и другие ресурсы оказались в основном на территории России. Уход Советского Союза в небытие от гибели других империй отличало лишение бывших колоний свободного доступа к богатствам метрополии. От утраты покоренных прежде территорий российское руководство выиграло, как никто. Этот фактор оказал серьезное влияние на политику Ельцина 11.

Трудно переоценить значение личной вражды Ельцина и Горбачева для распада Советского Союза. Президент России в мемуарах размышлял о причинах своего нежелания примерить на себя роль Горбачева и заменить того у руля СССР, а Горбачев, в свою очередь, обвинял Ельцина в том, что тот развалил Союз с единственной целью: выжить его из Кремля и лишить власти. Перспектива занять место свадебного генерала в конфедерации, где заправлял бы правитель России, Горбачева явно не устраивала. Некоторые современные российские авторы усматривают в противоборстве Ельцина и Горбачева главную причину распада советской империи. Другие (например, один из главных путчистов генерал Валентин Варенников) полагают, что не один Ельцин, а все республиканские руководители мечтали об отставке водившего их за нос президента СССР. Нельзя отрицать, что горькая обида, нанесенная Ельцину верхушкой партии и лично генеральным секретарем, толкнула его в объятия либеральной демократии. Однако избранный Ельциным в дальнейшем курс определяла именно демократическая программа – политическая, экономическая и социальная 12.

Как бы ни был Ельцину неприятен хозяин Кремля, он считал нужным посоветоваться с Горбачевым перед отъездом в Белоруссию. Переговоры с Леонидом Кравчуком российский лидер начал с того, что предложил рассмотреть одобренный главой СССР план преобразования Союза. Именно линия, проводимая президентом Украины, которому референдум 1 декабря дал право добиваться безоговорочной независимости страны, привела империю к гибели. Ни Ельцин, ни Горбачев не могли себе представить жизнеспособный Советский Союз без Украины. Эта республика занимала в нем второе после РСФСР место и по числу населения, и по вкладу в общие закрома. Российскому руководству и так не хотелось нести бремя империи, а без помощи Украины – и подавно. Сверх того (как не раз признавался Ельцин Бушу), без украинцев России весьма неуютно пришлось бы в одном доме с многочисленным населением Казахстана и Средней Азии, тем более что республики последней не могли существовать без непрерывной подпитки субсидиями.

Когда речь идет о том, чтобы приписать кому-либо заслугу или возложить на кого-либо вину за распад Советского Союза, в центре внимания практически всегда оказывается правительство России. Однако признание важности сыгранной им роли приводит к своеобразной аберрации восприятия – и в результате противостояние Ельцина с Горбачевым заслоняет собой почти все. Между тем после путча влияние этого конфликта на судьбу СССР неуклонно падало. К декабрю 1991 года российское руководство или фактически поставило союзные органы под свой контроль, или лишило их возможности что-либо предпринять вопреки своей воле. Исход распри между Россией и Кремлем был предрешен еще до украинского референдума 1 декабря и заключения договора в Беловежской пуще 8 декабря. Именно отношения России с Украиной, а не с немощным центром стали для империи фатальными.

Кравчук, родившийся в межвоенной Польше, оказался во главе ненасильственной кампании за право на самоопределение в республике, где мобилизация патриотических сил весьма походила на прибалтийскую. В западной части Украины, которую СССР поглотил лишь во время Второй мировой войны (как и Литву, Латвию и Эстонию), демократические выборы 1990 года привели к отстранению от власти советских элит. Галицию и Волынь, аннексированные согласно пакту Молотова – Риббентропа (1939), империя переварить так и не сумела. Легко вообразить Советский Союз в том или ином виде и в наши дни – при условии, что Сталин не заключил бы с Гитлером “пакт о ненападении” и не завладел бы половиной Восточной Европы. СССР мог бы сохраниться (без Прибалтики), если бы Сталин пошел навстречу Рузвельту на Ялтинской конференции (1945) и оставил Львов Польше. Однако советский диктатор настоял на своем. А в конце 80-х годов именно этот город стал центром притяжения сторонников независимости и дерусификации. После 1 декабря 1991 года представить Украину без Львова так же трудно, как Советский Союз без Украины.