Николай Грязнов - Золоченные купола демократии

В этих условиях провозглашение свободы совести со стороны идеологов демократии является актом умышленным, направленным на ослабление любых религиозных альтернатив (например, ислама). Для демократии свобода совести безвредна именно в силу отсутствия у этой идеологии нравственного базиса. Все остальные религии декларируют свой моральный кодекс, который является объединяющим началом для формирования человеческого общества. Мораль является основой законодательства, общество, в котором принимаются аморальные законы, обречено на саморазрушение.

Введение свободы совести в социальные нормы при демократии означает разрушение единой морали. Члены общества получают право исповедовать различные религиозные взгляды, а, следовательно, разные понятия о нравственном и безнравственном. Демократия, вышибая из-под ног общества религиозные моральные кодексы, предлагает взамен так называемые «общечеловеческие ценности». Поскольку никто не взял на себя ответственности за их формулировку и утверждение на некоем авторитетном международном собрании (например, генеральной ассамблеи ООН), любой человек может трактовать это понятие, как ему заблагорассудится.

Конструктивный подход предполагает замену устаревшей теории, модели, конструкции или метода, которые несли определенные функциональные нагрузки, новыми. Уничтожение их без предложения альтернативы, является деструктивным действием. Цель разрушения становится очевидной при анализе практики ведущих государств «демократического мира». Отсутствие морального стержня позволяет оправдывать любые политически выгодные действия, в том числе, из области откровенно двойной морали. Никакими логическими доводами невозможно обосновать, почему албанцы из Косово имеют право на самоопределение, а русские из Донбасса – нет.

Осталось выяснить последний вопрос о концессии под названием «демократия», а именно, куда ее корректнее относить: к религии или к сектантству. Вот тут отсутствие морального кодекса оказывается определяющим, поскольку именно формирование общественной нравственности является положительной стороной любой религии с социальной точки зрения. Получается, что до тех пор, пока «демократическим сообществом» не будет принят и обнародован «моральный кодекс демократа» или хотя бы «десять заповедей демократического мира», к демократам следует относиться как к сектантам.

Из лозунга французских борцов за народное счастье "свобода, равенство, братство" лишь последнее понятие не является откровенной глупостью, но и не несет при этом никакого положительного подтекста. Это скорее констатация факта, легко доказываемая математически. У каждого человека два родителя, четыре дедушки, восемь прадедушек и так далее. Если учесть коэффициент редукции предков за счет их частичного пересечения (родственности мужа и жены), например, 1,8 вместо 2, все равно получается что восемь веков назад, во времена нашествия татар, (или приблизительно 32 поколения назад) у каждого из нас было по 150 миллионов предков.

Думаю, что население земного шара в те времена ненамного превышало население современной России. Следовательно, все мы имеем одних и тех же предков, а потому "человек человеку – брат". Вот только что следует из утверждения родства? К сожалению, братские отношения всегда были далеки от идеальных, даже библейские Каин с Авель "не сильно ладили". Дело в том, что братья – естественные конкуренты в борьбе за родительскую любовь, игрушки, доходы семьи и наследие предков. Если уж мечтать о строительстве общества по семейному типу, то необходимо провозглашать не братство, а отцовство (лучше по старинному – отечество) с лозунгом "человек человеку – либо отец либо сын", а еще точнее "каждый человек – сын или дочь общества". Звучит не так красиво, но ведь истина не в красоте.

Итак, с принципами построения общества и отношений внутри идеального общества между его членами все более-менее понятно, но как быть с языковыми, национальными, религиозными и другими естественными барьерами, которые, как правило, отсутствуют в обычной семье? Самым трудно преодолимым барьером, естественно, является языковой, и эта проблема решается открытостью всех обществ (свободой входа и выхода). Если человек хочет стать гражданином государства, он будет вынужден выучить государственный язык. До этого он может быть только кандидатом в члены общества без социальных и других прав. Не хочешь учить язык – живи там, где твой родной язык является государственным.