Р Усманов - Джордж Гордон Байрон

Во время полета в космическом пространстве с Люцифером в Каине пробуждается способность от увиденного переходить к обобщениям. Каин теперь все чаще вступает в спор с Люцифером, доказывая свою правоту. В разговоре с Люцифером о малом и великом он твердо выражает мысль, что явления "в собственных пределах равно прекрасны". Показанные Люцифером прошлые миры не дали ясного представления Каину о происхождении земли. И можно сказать, что Байрон, хоть и обратился к теории Кювье, но, бесспорно, видел ее ограниченность. Научной достоверности за ней, как видим, Байрон не признал.

Во время путешествия снова возникает спор о Добре, и Зле, но если раньше Каин лишь слушал Люцифера, то теперь у него на все свой собственный взгляд.

Устами Люцифера Байрон признает большие возможности человеческого разума, но считает, что его надо освободить от гнета:

. . . . . . . Есть некоторый дар,

Что яблоко дало вам роковое,

Единый добрый дар его - ваш разум.

Пусть никогда не будет он рабом

Под гнетом тиранической угрозы...

. . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . .

Упорствовать и мыслить - вот чем вы

Особый мир создать в себе способны,

Мир внутренний, где б внешний исчезал;

Вот способ ваш приблизиться к природе

Духовных сил и победить свою.

{Перевод Е. Зарина.}

Возвращение на землю снова напоминает Каину, что жизнь человека полна страданий, он с грустью смотрит на сына, которому предстоит трудная жизнь, и ему хочется, чтобы мысли его, получившие теперь ясность благодаря встрече с Люцифером, стали известны и брату Авелю. Однако Авель никогда не стремился узнать причины явлений, он их принимает такими, какие они есть, поэтому между братьями возникает непонимание. Фанатизм Авеля отвергается разумом Каина, но, как всякий фанатик, не принимающий доводов разума, Авель заставляет Каина потерять самообладание. Хотя Каин и угрожает Авелю смертью, но само убийство объясняется Байроном как случайное, неожиданное для Каина, поскольку он не знал, что такое смерть в ее реальном выражении. Необычайно сильно передает Байрон состояние Каина, когда он увидел, что брат его мертв:

. . . . . . . . . . . . . Нет,

Не умер он? Молчанье разве смерть?

Нет, нет, он должен встать, и я его

Постерегу. Жизнь разве может быть

Столь слабою, чтоб так легко погаснуть?

Притом он говорил с тех пор. Что мне

Сказать ему?.. - "Мой брат!" - Нет, он не даст

На этот зов ответа мне: ведь братья

Не могут так друг друга поражать.

Но все ж заговори! еще хоть слово

Произнесет пусть этот милый голос,

Чтоб выносить я собственный бы мог!

{Перевод Е. Зарина.}

"Каин" произвел ошеломляющее впечатление на современников Байрона. Как и следовало ожидать, "все полы ополчились в своих проповедях против него..." {Дневники. Письма, с. 412.} -писал Байрон. Мыслители же века, как Гете, признали, что Байрон "Каином" "завоевал для своего безудержного таланта новые области" {И.-В. Гете. Об искусстве. М., "Искусство", 1975, с. 480.} творчества.

Спустя столетие "Каин" был поставлен на сцене Художественного театра К. С. Станиславским. Шла гражданская война, и обстоятельства помешали Станиславскому осуществить спектакль так, как он был задуман. Режиссерские заметки его к "Каину" говорят о том, что именно Станиславский понял "интеллектуальный", или "умственный", театр Байрона. Станиславский стремился раскрыть диалектику познания мира Каином: "Каин-материал для богоборчества. Люцифер через Каина действует на бога. Это, с одной стороны. С другой стороны, Люцифер есть создание Каина. Он выпустил из себя Люцифера и в последнем действии является Каино-Люцифером" {И. Виноградская. Жизнь и творчество К. С. Станиславского. Летопись. М., 1973, т. 3, с. 151}. Постановка "Каина" должна была говорить о познании человеком мира, в котором он призван жить и творить, преодолевая обрушивающиеся на него трудности и невзгоды. Работа Станиславского над "Каином" знаменует совершенно новый в театральной практике подход не только к этому произведению, но и ко всей драматургии Байрона. Сегодня, на родине Байрона, в Англии, признается, что "второе рождение драм Байрона началось 4 апреля 1920 года в Московском Художественном театре... когда была поставлена его космическая мистерия "Каин" {Boleslaw Taborski. Bуron and the Theatre. Salzburg. 1972, p. 339}.

Непрекращающиеся нападки на каждое новое произведение Байрона в Англии, страх его издателя публиковать песни "Дон-Жуана" заставляют поэта искать другого издателя, более либеральных взглядов, которым становится Джон Хант. К этому времени относится и осуществление давнего замысла - начать вместе с Шелли издание журнала.