Михаил Жутиков - Проклятие прогресса - благие намерения и дорога в ад

38. В связи с этим помимо перемены технологической философии и параллельно с ее многосложными процессами важен своего рода «воспитательный тренинг» в различении зла в потребительских новинках, представляющихся нам удобствами: приобретаемые «блага» есть, как правило, лукавое отвлечение человека от жизни и ее ценностей, от Божьего мира, формирование в нем своего рода «наркозависимости», ведь в действительности в основе этих благ – та же (скрытая) паразитическая энергетика с ее дальнейшим погублением леса, воздуха, воды, биологических видов; это в действительности дальнейший подрыв оснований жизни. Либо жизнь и чистые реки, либо стиральный порошок, самолет и смерть. Эти «блага» нарастают и будут нарастать числом: лукавый спешит. Он бесится, потому что век его пришел. Нужно различать его беспокойное мельтешение в золотых обертках, глянце и гладких формулах «научных обоснований» и «бизнес-планов», укрывающих извращенную целевую установку, полную холодной жестокости, подлого расчета и агрессии к природе, со ставкой на низменность человека-животного, – такое не может остаться без наказания! Сегодня наука, обладая интеллектуальным превосходством, могла бы отвратить человека от направленности к безоглядному паразитизму: вместо того она поощряет в нем эту направленность.

39. Едва ли подобные новации могут быть в полноте инициированы односторонне каким-либо государством, ослабляя его в военном отношении и делая его посмешищем и легкой добычей. Не избежать исполнения дела «в мировом масштабе» – хватило бы всемирным чапаевцам ума для признания общих «заблуждений юности». И прежде других именно развитые страны – потребляющие более живого ресурса, производящие более энергии – обязаны приступить к демонтажу технологий, связанных с этим потреблением и выбросом чуждых земной жизни веществ, излучений, энергетического тепла. Невероятно также, что эти перемены исполнимы в течение короткого времени. Маховик, с превеликим рвением раскручиваемый в течение трех веков, едва ли может быть без осложнений заторможен много быстрее, чем за столетие. Отпущено ли нам столько? Как бы то ни было, время тормозить его приспело.

40. Но что за утверждение: «Человечество – неотделимая ветвь»? Это, пожалуй, скучно для грядущих веков? А то ли дело вылететь в космос и там расселиться по Венерам и Андромедам, а на Земле человечество приспособится кушать кремний! Или пустимся в океан и поселимся там – эвона сколько рыб зря плавает! Мы утрируем, но подобное можно услышать. Поверим для начала если не в возможность спасения, то хотя бы в то, что перед нами… пропасть? Скажем мягче: тупик. Мы считаем, что в таком случае обязаны реагировать, Божий же Промысел – спасти нас или нет.

Ну а как, в самом деле, быть с бесконечно разрастающимися потребностями и с бесчисленными энтузиастами прогресса, куда девать их – внедрителей виртуальных нирванн и овечек Долли, пускателей на Землю солнечных «зайчиков», сверлителей Каспия, заселителей Луны?

Вольно, нет ли «созидать» им далее – зависит и от приятия обществом диагноза происходящего. Не произвол философа-теоретика, но сама практика XX столетия обнажает для всех нас его суть: мы не приблизились ни на йоту к познанию реальной природы, но уже в полноте располагаем инструментами ее сокрушения. Для верующих «в разум» наступил решительный момент: никогда не бывало у оптимистов возможности получить столь бесповоротное подтверждение своей «веры в разум» – либо вместе с пессимистами попытаться подняться с потребительских карачек, обратиться из научного зомби, интеллектуального люмпена в человека, ответственного за живое.

Итак,

признание диагноза – пускай в виде не строго обоснованной аналогии;

признание в ряду других причин прямой вины научного метода;

согласие с возможностью самоизлечения Земли сменой общей сознательной установки;

признание в этой связи первичности природы и приоритетности ее интересов (соответственно, отказ от борьбы с нею и «вырывания тайн»);

ограничение вмешательства в нее только помощью – предоставляя неведомому оправиться самому ;

избрание в качестве тактического средства постановку и решение частных (а не глобальных) задач;

переход в связи с этим самой науки от «взломной» функции к охранной, защитной —

таков, если угодно, предлагаемый набор довольно горьких пилюль для приема (поглубже) внутрь.