Владимир Губарев - От сохи до ядерной дубины

И лишь много лет спустя я узнал, что после публикации статьи «Королек плутония» у Решетникова начались неприятности.

– Меня упрекали в том, что я не назвал какие-то фамилии, – поясняет он. – Но, во-первых, я это не мог сделать по соображениям секретности, а во-вторых, всех участвовавших тогда в работе просто невозможно перечислить. Впрочем, история сама все поставит на свое место…

– Но главное не требует коррекции: именно вы получили первый слиток?

– Да, я.

– Как же можно получить то, о чем ничего не знаешь?!

– Я попытался выяснить: какие же свойства у этого металла. Но мне было сказано – когда получишь его, тогда и свойства изучим…

– Это была ловля кошки в темной комнате?

– Точнее: ловля «кого-то» или «чего-то» совсем неизвестного…

– Прелюбопытное занятие! И теперь, наверное, о нем уже можно рассказать?! Впрочем, начнем «от печки»: как вы попали в НИИ-9?

– Благодаря друзьям. Моя жизнь держится на трех китах: семье, работе и друзьях. Им я обязан всем, чего достиг, и они рядом со мной до нынешнего дня… Это действительно великое счастье… А попал в НИИ-9, как и многие, случайно. У меня два образования: инженер-металлург и инженер-химик. После окончания Академии я работал на заводе, где выпускались пороха для «Катюш»… У меня была сложная жизнь. Деревенский парень, который обучался на украинском языке. Школу окончил с отличием, но грамматики не знал. Пожалуй, это было первое серьезное испытание для меня. И я одержал победу: стал самым грамотным среди сверстников. Может быть, это во многом и определило мой характер, по крайней мере те черты его, которые характеризуются как упрямство, настойчивость, последовательность… А в институте у нас образовалась компания, где было все самое светлое и лучшее – верность, дружба, любовь. Мы остались вместе на всю жизнь. Одна из девушек нашей компании мне и сообщила, что открывается новый институт, где мне будет интересно работать. В конце концов я оказался в НИИ-9… Это было 21 декабря 1945 года. Через месяц начали организовывать первую лабораторию, и я пошел туда. А через некоторое время было поручено разработать технологию получения металлического урана. Это была ведущая тема не только института, но и всей отрасли.

– Вы уже поняли, что начали работать над атомной бомбой?

– Сомнения исчезли сразу же в проходной. На листке бумаге, прикрепленной на будке, значилось «НИИ-9 НКВД», и это свидетельствовало о том, что дело у нас очень серьезное. Потом листок сняли, но надпись эта стоит перед глазами до сих пор… Так определилась моя судьба.

Мгновение истории.В 1946 году в институте была создана металлургическая лаборатория № 5 (211). Она разместилась на первом этаже корпуса «Б» – первого производственного корпуса института. Всего в лаборатории было четыре рабочих комнаты и складское помещение, где долгое время без всякого учета хранилось значительное количество тетрафторида урана. Одна из комнат была бронирована, чтобы в ней можно было проводить восстановительные плавки, характер протекания которых был неизвестен. К этому времени в лабораторию поступило весьма значительное по тому времени количество тетрафторида урана – несколько десятков килограммов. Это позволило уже в конце февраля 1946 года начать экспериментальную часть отработки металлотермического процесса.

Первые относительно небольшие плавки – до 0,5 кг по тетрафториду – проходили довольно бурно: были и разрывы аппарата с выбросом продуктов реакции, и проплавление аппаратов жидким восстановленным ураном. Все эксперименты проводили в бронированной комнате, а из соседней через небольшие отверстия наблюдали за ходом процесса и «фейерверками», часто сопровождавшими плавки. Стало очевидным, что с ходу эту проблему не решить… Только после привлечения ученых удалось в конце концов отработать технологию.

При проведении одной из плавок в институте едва не произошла трагедия. Температуру реакционного аппарата повысили до заданной, а реакция все не начиналась. Руководитель группы Ф. Г. Решетников вместе с электриком А. Ф. Селезневым решили войти в комнату, чтобы убедиться в правильности подключения нагревателей. Убедившись, что все в порядке, они вышли из комнаты и едва успели закрыть металлическую дверь, как раздался громкий хлопок, сопровождавшийся выбросом продуктов плавки и пламенем. Все, что было способно гореть, сгорело. Причиной происшедшего была, по-видимому, недостаточно тщательная прокалка тетрафторида урана.