Алексей Тарабрин - Паханы

— А кого же еще? Генералы, они и живые по одному не ездют. Всегда свита…

— Не-е, тогда бы военных много было, в форме, — резюмировала Семеновна.

— И то правда. Значит — директора.

— Ой, тетки, обе не угадали, — вклинилась в разговор разбитная Сонька, ловко спрятав только что полученные деньги и воспользовавшись паузой в движении траурного кортежа. — Вора это хоронят!

— Что мелешь, Сонька?! — Ближняя старушка всплеснула руками. — Разве так бывает?

— Бывает. Все мы смертные. Вон, вишь «мерин» черный проехал?

— Какой мерин?

— Шестисотый. Ну, машина такая.

— А-а-а, понятно… — протянула Семеновна. — А то я, старая, думаю: где же лошадка черная? Одни легковушки едут. И чо тот, твой «мерин»?

— Да не мой он вовсе. Там знакомая проехала. «Парились» мы с ней на зоне вместе. Вот она и сказала, что вора в законе хоронят.

— Ну тебя, Сонька, скажешь тоже, — не унималась Семеновна. — Загнула. Разве воров хоронют? Их закапывают прямо в тюрьме, на специальном дворе. Я про то в книжке читала.

— Темная ты натура, Семеновна. Это не простой вор, а в законе! Малиной его честные арестанты звали, а в народе — Виктором Максимовичем…

Словно под гипнозом я стоял и слушал этот треп. Вот ведь как все повернулось! Еще вчера разговоры были совсем о другом. Другие были у народа кумиры. Увы, в такое время живем. А у каждой эпохи свои герои.

— Леш, поехали, — окликнул меня Сашка, он уже сидел за рулем своего «формана», на котором, кстати, приехал своим ходом откуда-то из Восточной Европы, из последней командировки. — Венки я купил. Поехали.

— Сейчас, иду. — Я еще на минуту замешкался, хотел дослушать комментарии Соньки.

Где-то я уже слышал об этом самом воре в законе Малине. Но что? Может, Сонька подскажет, разъясняя Семеновне? Но она переключилась на обслуживание очередного покупателя. Около нее притормозил темно-синий «Вольво-740».

Не без сожаления я плюхнулся на мягкое кресло «шкоды». Движок тихо рыкнул, и машина резво взяла с места. Пристроившись в хвост автомобильной очереди, мы проехали в кладбищенские ворота, свернули на нужную нам аллею и через пару минут последние машины почетного воровского эскорта остались где-то за стенами деревьев и могильных надгробий.

Недослушанный на Хованском кладбище разговор вскоре получил продолжение. Оказавшись как-то с рабочим визитом в доме на Сухаревке, я поинтересовался у знакомых спецов из ГУБОПа, из отдела по изучению воровских авторитетов, кто такой Малина. Личность эта и в самом деле оказалась неординарной. Только ошиблась немного кладбищенская разбитная бабенка. Виктор Максимович, или вор в законе Малина, на самом деле оказался Максимовым Виктором Васильевичем, 1929 года рождения. В Москве его впервые задержали за карманную кражу, когда ему было всего четырнадцать. Паренек вытащил из хозяйственной сумки какой-то работницы деньги и продовольственные карточки. Было тяжелое военное время, и вкатили ему по всей строгости, как говорится, невзирая на младые годы. И отправился Витька по этапу далеко на Восток, чтобы там проходить свои тюремные университеты. Надо сказать, что в этом он преуспел. Как значилось в губоповской картотеке, Максимов В.В. относился к законникам старой формации, так называемым нэпманским ворам. Одним из первых его наставников был не кто иной, как Вася Бриллиант.

— Только твоя бабенка что-то напутала… — Мой консультант продолжал листать досье. — У нас зафиксировано, что известный вор в законе Малина, или Максимов В.В., похоронен в 1992 году, но на Востряковском кладбище.

— Как на Востряковском?

— А так.

— Но мы были на Хованском.

— Значит, так, объясняю еще раз…

Тут мне пришлось выслушать настоящую лекцию на тему из жизни уголовных авторитетов, содержание которой сводилось к следующему. Образ любого вора в законе противоречив и многолик. В его биографии предостаточно «белых пятен» — эта категория россиян живет без прописки, без постоянного места жительства, без прочих «без» и в большинстве своем находится на нелегальном или полулегальном положении.

Чем выше уровень такого «законника», тем сложнее разобраться, какие качества присущи ему, а какими его наделила молва. Иногда та или иная информация о нем может распространяться умышленно, дабы ввести в заблуждение правоохранительные органы, врагов, конкурентов. Потому есть масса случаев, когда тот или иной уголовник умышленно изменял свои метрики. А отдельные, очень сильно наследившие, и вовсе отправлялись в мир иной с собственным паспортом безвинного человека.