Сергей Катканов - Священные камни Европы

Дело рыцаря — война, а война требует храбрости. Конечно, храбрость требуется и от солдата, но к рыцарю в этом смысле предъявляются более высокие требования. Там где солдат сочтет за благо отступить, потому что нет смысла гибнуть, рыцарь будет драться до конца. Смысл этой упертости — не в боевой целесообразности, а в том, чтобы не утратить честь. Рыцарь может сдаться в плен без ущерба для чести, только исчерпав все свои силы, все свои возможности. Рыцарь, который сдается только для того, чтобы сохранить жизнь, теряет честь.

Самая главная составляющая чести — чувство ответственности. Рыцарь по определению — защитник. Если он не защитил того, кого мог защитить, если не взял на себя ответственность за беззащитного, он утратил рыцарскую честь.

Представления о чести — индивидуальны, в основе их лежит набор общих понятий, но в частностях может быть много отличий. Рыцарь не бьет в спину, не поражает безоружного, щадит того, кто просит пощады. Всё это, конечно, входит в представления о рыцарской чести. Но война есть война. Ты не смог ударить противника в спину, а он тотчас ударил твоего друга в грудь. Ты не смог поразить безоружного, а он схватил оружие и прикончил ребенка. Ты пощадил умолявшего о пощаде врага, а он потом совершил ещё много злодейств. Можно ударить в спину, можно прикончить безоружного, можно не обращать внимание на мольбы о пощаде, и рыцарская честь при этом не пострадает. Или пострадает? Очевидно, на это можно по–разному посмотреть, и судить об этом могут только рыцари.

«Честь — не опера», — как сказал один литературный персонаж. Воистину, отвратительна бывает игра в честь, когда ради совершения красивого жеста, «рыцарь» позволяет злу торжествовать. Подлинная честь чужда показной красивости, потому что честь — драгоценность души, её не выставляют на показ.

Итак, честь это честность, верность, бесстрашие, ответственность. Лжец, предатель, трус и безответственный человек лишены чести.

Нет рыцаря без благородства, но что такое благородство, определить ещё труднее. Словарь вещает: «Благородство — высокая нравственность, самоотверженность, честность». Редко встретишь определение настолько пустое. Сказали бы уж просто: благородство — это всё хорошее. Человек может быть нравственным, самоотверженным, честным, но не иметь в душе даже намека на благородство, при этом являясь вполне приличным человеком.

Некоторый свет на этот вопрос проливают устойчивые словосочетания. Например, «благородные металлы». Почему их так называют? Они не ржавеют и не окисляются, то есть не вступают во взаимодействие с кислородом, чем грешат все прочие металлы. Это, безусловно, отличительная черта благородства — умение оставаться собой, не смешиваясь с тем, что вокруг, проявляя устойчивость к воздействию окружающей среды.

Иногда говорят: «на благородном расстоянии». Это важнейшая отличительная черта благородства — умение сохранять дистанцию, ни с кем не допускать панибратства. Благородный человек редко кого запросто похлопает по плечу, и один только взгляд на него дает понять, что с ним это делать тоже не стоит.

Иногда говорят про «благородную простоту линий» Воистину, благородства нет без простоты — и в одежде, и в общении, и в мыслях, и в поступках. Благородная простота чужда примитивности, она сродни гениальности. В этом смысле рыцарям не грех поучится у самураев, особенно — чайной церемонии. Основные принципы чайной церемонии — чистота и простота. Это очень благородно.

Благородство чуждо всему показному и какой бы то ни было позе. Благородный человек не будет ни хвастаться своими добродетелями, ни кричать о своих грехах.

Главный враг благородства — высокомерие. Благородный человек со всеми и всегда говорит на равных — будь то император или нищий. При этом он никого до себя не возвышает, и ни до кого себя не принижает. Он просто в каждом уважает образ Божий. Проявления высокоразвитого чувства личного достоинства иногда внешне очень похожи на проявления гордыни, но есть один признак, по которому их легко отличить. Человек с достоинством очень бережно относится к достоинству другого человека, он никогда и никого не унизит, а если сделает это невольно — причинит боль сам себе. Это и есть благородство.

Можно сказать, что в основе рыцарского благородства лежит умение со всеми людьми сохранять дистанцию, при этом ни одного человека не считая хуже себя.

Автор этих строк не претендует на то, чтобы написать портрет рыцаря. Вряд ли это по силам одному человеку, который к тому же сам не является рыцарем. Это не столько портрет, сколько набросок, эскиз, который, может быть, кому–то и пригодится.