Евгений Витковский: Против энтропии (Статьи о литературе)

В канонических Евангелиях отсутствует почти всЕ: имена благоразумного и неблагоразумного разбойников, семейные дела Понтия Пилата (коптская церковь канонизировала не только его, но и его жену, чье имя Прокла известно лишь по весьма поздним апокрифам, в которых утверждается, что она признала в Иисусе Спасителя и пыталась за него заступиться), история Агасфера, отказавшегося помочь Христу в несении Христа -- в отличие от Симона Киринеянина, на которого есть точное указание в Евангелии от Матфея, история о собранных в слезницу (или чашу) крови и слезах Христовых, судьба Марии Магдалины, не говоря о подробной биографии Иосифа Аримафейского. Все это так или иначе отыскивается только в апокрифах и различных вариантах церковного Предания, хотя история о римском императоре, чьего сына Веспасиана исцелил плат Св.Вероники (собственно -- Спас Нерукотворный) от проказы смотрится чистой сказкой. Современникам эта сказка, вероятно, говорила не об одном лишь Веспасиане.

Исторический Веспасиан (9-79, римский император с 69) христианства не принимал и обратил бы на эту новую религию внимание разве что если б на самом деле его поразила проказа. Однако нечто подобное имело место в собственно христианском мире -- и как раз во времена Робера де Борона; случилось так, что тринадцатилетний король воцарился в 1174 году на Иерусалимском престоле под именем Балдуина IV -- и как раз этого правителя поразила проказа. "Прокаженный король не собирался умирать, хотя от него исходил такой тяжелый запах, что не спасали все благовония и мази Востока"*. Это был тот самый юноша, который в неполные семнадцать лет захватил врасплох армию турок-сельджуков в Лидде. "В его отрядах были только ополченцы из южной Палестины и некоторые окрестные сеньоры. Магистр ордена Храма (т.е. Одон де Сент-Аман -- Е.В.) прибыл из Газы через укрепленные рубежи с восьмьюдесятью рыцарями ордена Храма, так что в результате войско короля составили пятьсот рыцарей. <...> Битва была жестокой, но непродолжительной. В последний раз тысячи сарацин бросились перед атакой горстки рыцарей. Сам Саладин поворотил своего коня и отступил до Египта..."*. Юный король становился юным героем, победителем грозного Саладина -- и вот именно этого героя поразила проказа. Как недоставало крестоносцам такого полководца в последующие годы, -- но медицина не знала тогда исцеления от проказы. Не здесь ли первая мечта крестоносцев о Святом Граале?

Император Веспасиан, исцелившийся от проказы, был изображен в анонимном французском романе примерно того же времени -- "Разрушенный Иерусалим, или книга о Тите и Веспасиане". Именно он (а не его сын Тит, как в истории) был изображен как покоритель Иерусалима. И текстологических совпадений с поэмой де Борона в этой книге достаточно, чтобы утверждать самое малое: де Борон был знаком с этой книгой. Крестоносцам нужен был воинский дар Балдуина, -однако величайшим воинским гением после его смерти, на гГiре крестоносцев, оставался Саладин. И требовалось чудо. Немедленное. Быть может, призванием такого чуда -- по крайней мере бессознательно -- был акт создания романа де Борона.

Авторам процитированной выше "Священной загадки" хватило куда меньшего для построения "теории" о том, что брак в Кане Галилейской был браком Иисуса Христа с Марией Магдалиной, поэтому во главе одного из царствующих европейских домов оказалась "семья Грааль" (т.е. прямые потомки Иисуса Христа, никак не меньше). Уже цитированный выше Р.Майер заметил, что именно Робер де Борон "первым устанавливает связь между Граалем и событиями в Палестине"*. Не случайна такая оговорка: под "событиями в Палестине" можно понимать не одну лишь Священную историю. Современная для поэта история прокаженного короля Иерусалима, при жизни которого Иерусалим не был взял мусульманами, определенно проэцируется на сюжет поэмы Робера де Борона, созданной как раз в те годы, когда подробные вести о падении Иерусалима дошли до Европы и требовался стимул, чтобы крестоносцы не утратили рвения -- и возвратили Иерусалим. Более других в этом были заинтересованы "рыцари Храма" -- тамплиеры. Не случайно в поэме Вольфрама фон Эшенбаха рыцари Грааля так и зовутся "храмовниками". И сюжет, вылепленный гениями Кретьена де Труа и Робера де Борона, упал на плодоносную почву, почти немедленно превратившись из мифа в часть -- как говорил Даниил Андреев -- христианского "трансмифа". А Европа стояла на пороге потери всех христианских владений на Ближнем Востоке (1291) -- вслед за чем последовал санкционированный французским королем и римским папой разгром более не требующегося ордена тамплиеров -- и уже сами тамплиеры отошли в область мифологии, превратившись в одних легендах в носителей тайного знания, в других -- просто в дьяволопоклонников, но, похоже, эти легенды созданы в кругах, отнюдь не склонных считать Сатану отрицательным героем.