Павел Астахов - Наши дети. Исповедь о самых близких и беззащитных

2011 год стал знаковым в демографическом возрождении России – вдруг детские садики опять стали востребованы. Ситуация начала меняться. Детских садов стало не хватать. И жизнь подтвердила, что я был прав, когда с 2010 года убеждал всех, что надо освобождать детские дома под детские сады.

Я задумался о том, как сэкономить силы и средства, когда видишь, что учреждение неэффективно и нежизнеспособно. Полез глубже и нашел интересную вещь. Когда я в свое время учил шведский – меня готовили к работе в Швеции, – нам рассказывали про социальные стандарты в стране. В сфере детских учреждений действует стандарт, согласно которому в любом детском учреждении на двух детей приходится один взрослый. Потому что один взрослый всегда в состоянии справиться с двумя детьми разного возраста. И вот этот стандарт социальной работы и защиты доказывает, что уровень жизни в Швеции был в то время одним из самых высоких.

Я запомнил это, потому что у нас в детских садах ведь было совсем по-другому. Я тогда уже начал своих детей водить в детский сад и видел, что в группе из двадцати – двадцати пяти человек – только воспитательница и нянечка. И все. А то еще и не всегда нянька есть – штат не укомплектован. А в Швеции на группу в восемь человек – два воспитателя и две помощницы.

Когда я только начал посещать с инспекциями детские дома, то все пытался представить – сколько же в детском доме в России работает воспитателей на такое количество детей? Стандарт детского дома был в то время сто шестьдесят воспитанников, потом стало сто двадцать. Ну, думаю, наверное, на десять человек один воспитатель. И то – дай-то Бог!

Как вы думаете, сколько? В реальности?

Не будем гадать.

И в 2010 году, и сейчас соотношение детей и взрослых в российских детских интернатных учреждениях и домах ребенка – один ребенок на 2,2 взрослых.

То есть вы понимаете, какой перекос?

За одним ребенком в детдоме ухаживают два взрослых человека. Я не разделяю сейчас воспитателей, бухгалтеров, водителей, массажистов, медсестер, директоров, поваров и прочих. Два взрослых на одного ребенка!

Я бывал в таких местах, как Канский дом ребенка. Это час лететь на вертолете от Красноярска. Канск знаменит тем, что там есть дом ребенка, где работает полгорода, и колония, где работают остальные полгорода. Вот там на девяносто шесть детей было, кажется, триста десять сотрудников. Больше, чем по трое на каждого.

С похожей историей я столкнулся в 2014 году, когда мы принимали Крым в хозяйство. В Симферопольском доме ребенка – девяносто один ребенок и около трехсот двадцати взрослых. Я говорю:

– Ребята, шикарно вы живете!

А в Севастополе на те же самые девяносто детей работало семьдесят человек. Дело в том, что в Севастополе очень низкие зарплаты – всегда были, есть и остаются. И сотрудники детского дома, видимо, как-то объединяли ставки, чтобы зарплата была повыше. В любом случае там сейчас проводятся реформы, штат приводится в соответствие со стандартами.

Помню школу-интернат в поселке Андег на Белом море, в устье Печоры – это Ненецкий автономный округ. Там когда-то был крупнейший рыболовецкий совхоз. Добраться туда можно по Печоре – либо по воде, либо зимой на аэросанях по льду. Два варианта. Больше никак. Я туда поехал зимой – на аэросанях два часа от Нарьян-Мара. Нас встречали. С тревогой и просьбами.

После того как рыболовецкий совхоз развалился вместе с СССР, работы не осталось никакой. То есть поселок буквально вымирающий. Единственное, что осталось, – школа-интернат, в которой тогда жили сто семнадцать детей и работали примерно триста сорок человек.

Школа-интернат очень забавная – это отдельно стоящие частные домики, семь штук. Тут мальчики спят, тут девочки, тут старшие, там младшие, здесь они кушают, там они учатся. Я приехал, и глава администрации мне говорит:

– Я вас умоляю, только не закрывайте!

Если бы этот интернат закрыли, это стало бы буквально трагедией, социальным коллапсом! Он же фактически градообразующий. И вот таких градообразующих интернатов я видел достаточно много в России, в отдаленных уголках.

Приведу другой пример, который в 2013 году всем стал известен, после того как в Интернете появилось видео, снятое в интернате в поселке Пионерский Амурской области: девочки старшего возраста ставят вдоль стенки мальчиков младшего возраста, снимают с них штаны и лупят ремнем. Интернат находится в глуши – от Благовещенска еще надо долго ехать. Директор интерната – она же владелец поселковых магазинов, она же основной поставщик продуктов, она же основной закупщик этих продуктов… Когда Следственный комитет начал заниматься всей этой историей, там выявили хищений на миллионы.