Эндрю Кин - Ничего личного - Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

Так кто же выполняет всю работу в этом стартапе с 13 сотрудниками и стоимостью в миллиард долларов да к тому же обеспечивает его всем необходимым?

Это мы. Все мы, 150 млн составляем «Моментальную Нацию». Творение Кевина Систрома — это наиболее типичная фабрика данных в нашей новой цифровой экономике. В отличие от бывшей промышленной фабрики — «небоскреба» в центре Рочестера — фабрики данных XXI в. такие же вездесущие, как селфи, и действуют повсюду, где есть подключенный к сети девайс. Возможно, как раз сейчас вы читаете на таком устройстве эту книгу. Или, почти наверняка, оно лежит у вас в кармане либо на столе. Именно наш труд на этих маленьких девайсах — непрерывный поток твитов, постов, поисковых запросов, обновлений, просмотров, комментариев и снимков — создает всю стоимость в сетевой экономике.

Разумеется, не только Instagram сумел выстроить обширный бизнес, используя рабочую силу по минимуму. Точно так же поступает и базирующийся в Сан-Франциско стартап WhatsApp, предлагающий платформу для обмена мгновенными сообщениями, который был приобретен Facebook за $19 млрд в феврале 2014 г. В декабре 2013-го WhatsApp обрабатывал 54 млрд сообщений от своих 450 млн пользователей, при этом сервисом занимались всего 55 человек. «WhatsApp воплощает в себе все недостатки американской экономики», — считает Роберт Райх, министр труда в администрации Клинтона, Так он расценивает сервис, который практически не создает рабочих мест и усугубляет пороки экономики, где победитель получает всё на цифровом рынке {324} 324 Robert Reich, «Robert Reich: WhatsApp Is Everything Wrong with the U. S. Economy,» Slate , February 22, 2014. .

Это один из самых больших парадоксов нашей якобы технологически обогащенной цифровой эпохи. В отличие от индустриальной экономики сегодня качество технологий вторично. Когда Facebook и Twitter вели войну предложений за Instagram, они боролись не за дешевые готовые фотофильтры Кевина Систрома или за программу, которую он на пару с Майком Кригером соорудил за несколько месяцев. Они платили за нас. Они хотели приобрести нас — наш труд, нашу производительность, нашу сеть, нашу вероятную креативность. Именно по этой же причине в мае 2013 г. Yahoo приобрела сеть микроблогов Tumblr с ее 300 млн пользователей и штатом всего лишь в 178 сотрудников за $1,1 млрд, а Facebook в ноябре 2013 г. предложила $3 млрд наличными за приложение для обмена фотографиями Snapchat, где на тот момент работало куда меньше — 20 человек {325} 325 Alyson Shontell, «Meet the 20 Employees Behind Snapchat,» Business Insider , November 15, 2013, businessinsider.com/snapchat-earlyand-first-employees-2013–11?op=1. .

Именно по этой причине Эван Шпигель, 23-летний сооснователь Snapchat и ее генеральный директор, выпускник Стэнфорда, отказался от предложения Facebook купить его стартап с 20 сотрудниками за $3 млрд. Да-да, он отказался от $3 млрд наличными за свой двухлетний стартап. Однако, видите ли, крошечная компания Шпигеля (кстати, через полгода после отказа от сделки с Facebook он начал переговоры о новом раунде финансирования с китайским интернет-гигантом Alibaba, оценившим, по слухам, Snapchat в $10 млрд {326} 326 Douglas Macmillan, Juro Osawa, and Telis Demos, «Alibaba in Talks to Invest in Snapchat,» Wall Street Journal, July 30, 2014. ) не такая крошечная, как кажется. На нее «работают» примерно 25 % всех пользователей мобильных телефонов в Соединенном Королевстве и 50 % всех пользователей мобильных телефонов в Норвегии, которые, по словам Шпигеля, «активно» используют его приложение {327} 327 Mike Isaac, «We Still Don't Know Snapchat's Magic User Number,» All Things D, November 24, 2013. .

Фабрики данных поглощают наш мир. При этом, порождая избранный круг молодых плутократов, таких как Эван Шпигель, Кевин Систром и 27-летний генеральный директор Tumblr Дэвид Карп, они определенно не обогащают нас остальных. Ведь за весь тот колоссальный труд, который мы вкладываем в эти компании — добавляя интеллекта Google, или контент Facebook, или фотографии Snapchat, — мы не получаем ничего. Совсем ничего, кроме права на бесплатное использование программного обеспечения.

«Так было не всегда, — говорится в статье на веб-сайте TechCrunch о новой экономике фабрики данных. — В прежние времена, чтобы заработать прибыль, компании сами трудились в поте лица. Они нанимали огромное количество работников на реальное производство, чтобы те шили одежду или делали автомобили. За свою работу люди получали заработную плату и покупали на нее реальные товары. Но технологии изменили всё» {328} 328 Josh Constine, «The Data Factory — How Your Free Labor Lets Tech Giants Grow the Wealth Gap,» TechCrunch . .

Да, технологии действительно изменили всё. Некоторые утверждают, что хотя эти перемены могут быть губительными для прежнего промышленного рабочего класса, зато они определенно выгодны для потребителей, которые пусть и не получают оплаты за свой труд, но получают возможность бесплатно наслаждаться такими услугами, как непрерывный режим работы Twitter, ресторанные обзоры Yelp, поисковая система Google и видео YouTube. Кроме того, утверждается, что в сегодняшней «экономике внимания» эти сервисы предоставляют нам платформы, позволяющие нам оставаться на виду и сотворять из себя, по выражению профессора Фордемского университета Элис Марвик, «микрознаменитостей», что важно в эпоху социальных медиа {329} 329 Alice E. Marwick, Status Update: Celebrity, Publicity and Branding in the Social Media Age (New Haven, CT: Yale University Press, 2013). См. гл. 3: «The Fabulous Lives of Micro Celebrities.» .