Эндрю Кин - Ничего личного - Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

«Целый город лишился своей основы», — написал культуролог Джейсон Фараго о влиянии банкротства Kodak на Рочестер {258} 258 Jason Farago, «Our Kodak Moments — and Creativity — Are Gone,» Guardian , August 23, 2013, theguardian.com/commentisfree/2013/aug/23/photography-photography . . Но истинные катастрофические последствия цифровой революции выходят далеко за пределы одного города. В современную сетевую эпоху у всего нашего общества разрушаются основы «идеальным штормом» технологических, социальных и экономических перемен. Индустриальная эпоха ХХ в., хотя и была далека от идеала во многих отношениях, зато дала нам, по определению обозревателя New York Times Джорджа Пакера, «великое уравнивание республики Рузвельта» {259} 259 George Packer, «Celebrating Inequality,» New York Times, May 19, 2013. . У бескомпромиссных неолибералов наподобие Тома Перкинса слова Пакера о «великом уравнивании», вероятно, вызовут в сознании призрака социалистической антиутопии. Но для тех, кому не посчастливилось иметь яхту размером с футбольное поле за $130 млн, тот прежний мир предлагал экономическое и культурное средоточие с обилием рабочих мест и возможностей.

В позднюю индустриальную эпоху, пришедшуюся на вторую половину ХХ в., был построен мир среднего класса: «финансируемые на средства штатов университеты, прогрессивное налогообложение, федеральные скоростные автомагистрали, коллективные трудовые договоры, медицинское страхование для пожилых людей, авторитетные службы новостей», — говорит Пакер {260} 260 George Packer, «Celebrating Inequality,» New York Times, May 19, 2013. . Ему вторят гарвардские экономисты Клаудия Голдин и Лоуренс Кац, утверждая, что это был «золотой век» для рынка труда, поскольку повышавшие квалификацию работники «выигрывали в конкуренции между профессиональной подготовкой и технологиями», сделав себя необходимыми промышленной экономике {261} 261 «The Onrushing Wave,» Economist , January 18, 2014, p. 25. . И разумеется, это был мир финансируемых за счет государства институтов наподобие ARPA и NSFNET, предоставлявших инвестиции и возможности для разработки новых значимых технологий, таких как Интернет.

Но этот мир, как напоминает нам печальная судьба Рочестера, постепенно уходит в прошлое. Сегодняшняя информационная экономика, предупреждает нас президент Sequoia Capital Майкл Мориц, характеризуется все возрастающим неравенством между элитой и остальной частью общества. Эта экономика напоминает пончик без начинки. Мориц называет «жестоким» как снижение минимальной заработной платы в США с $10,70 до $7,25 (с учетом инфляции) в период с 1968 по 2013 г., так и «выполаживание» роста медианного дохода домохозяйств, который за тот же 45-летний период, без учета инфляции, увеличился всего с $43 868 до $52 762 {262} 262 Josh Constine, «The Data Factory — How Your Free Labor Lets Tech Giants Grow the Wealth Gap,» TechCrunch , September 9, 2013. .

Согласно колумнисту New York Times Дэвиду Бруксу, создавшееся неравенство ведет нас к «глубочайшему моральному кризису капитализма со времен Великой депрессии» {263} 263 David Brooks, «Capitalism for the Masses,» New York Times , February 20, 2014. . Этот кризис, говорит Брукс, наглядно отражается в двух показателях: $19 млрд, которые Facebook в феврале 2014 г. заплатила за компанию WhatsApp со штатом 55 человек, разработчика веб-приложения для пересылки мгновенных сообщений, оценив каждого ее сотрудника в $345 млн, и в столь же шокирующем (с 53 до 45 %) сокращении после 1970 г. доли «экономического пирога» США, зарабатываемой 60 % граждан со средним доходом. Интернет-экономика «порождает очень дорогостоящие компании с очень небольшим количеством сотрудников» — так характеризует Брукс наступивший кризис, при этом «большинство работников в других сферах не видят роста доходов, соразмерного с их уровнем производительности» {264} 264 David Brooks, «Capitalism for the Masses,» New York Times , February 20, 2014. .

В своей книге «Раскручивание» (The Unwinding), получившей в 2013 г. Национальную книжную премию, Джордж Пакер скорбит о кончине «Великого общества» ХХ в. А «Новая Америка», так он ее называет, подпорчена, на его взгляд, усугубляющимся неравенством финансовых состояний и возможностей. Неудивительно, что в центр своего повествования Пакер помещает Кремниевую долину и интернет-предпринимателя, мультимиллиардера и либертарианца Питера Тиля.

Выступив вместе с Илоном Маском соучредителем сервиса онлайновых платежей PayPal, Тиль стал миллиардером как первый внешний инвестор в Facebook (с Цукербергом в свое время его познакомил Шон Паркер, один из основателей Napster и президент-соучредитель Facebook). В настоящее время Тиль живет в Сан-Франциско «в особняке площадью больше 900 кв. м, похожем на белоснежный свадебный торт» {265} 265 George Packer, «No Death, No Taxes: The Libertarian Futurism of a Silicon Valley Billionaire,» New Yorker , November 28, 2011. и нисколько не уступающем в показной роскоши The Battery. Его декадентский дом и званые обеды — с отпечатанными меню, неожиданными появлениями великого Тиля собственной персоной в духе Гэтсби и обслугой, одетой только в фартуки, вошли в легенду высшего общества Сан-Франциско. Затворник Тиль создал себе полумифический имидж — Гэтсби, Говард Хьюз и злодей из бондианы в одном флаконе. Этого морального философа, получившего образование в Стэнфорде, водителя «феррари», шахматного гения и инвестора-мультимиллиардера повсюду сопровождают «две помощницы-блондинки в черных одеяниях, официант в белоснежном фраке и повар, который готовит ему ежедневный коктейль из сельдерея, свеклы, капусты и имбиря» {266} 266 George Packer, «No Death, No Taxes: The Libertarian Futurism of a Silicon Valley Billionaire,» New Yorker , November 28, 2011. .