Эндрю Кин - Ничего личного - Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

И хотя ни одной из компаний Веб 2.0, даже Facebook, не удалось добиться такого же запредельного финансового успеха, как Google, многие существенно обогатили своих основателей и инвесторов. IPO Facebook в $100 млрд в 2012 г., возможно, было завышено как с точки зрения ее экономики, так и в свете развязанной вокруг события шумихи, но тем не менее это IPO стало крупнейшим в истории Интернета. В 2008 г. Bebo была продана Майклом и Кзоши Бёрч за $850 млн компании AOL, что дало им средства для финансирования The Battery. Google приобрела YouTube за $1,65 млрд в 2006 г., Facebook — Instagram за $1 млрд в 2012-м, а Yahoo — Tumblr за $1,1 млрд в 2013-м. Летом 2014 г. публично котируемые LinkedIn и Twitter имели рыночную капитализацию порядка $20 млрд.

Президент фонда Sequoia Capital Майкл Мориц, еще один инвестор Google в серии А и, наряду с Джоном Дорром из KPCB, самый успешный венчурный капиталист Кремниевой долины, помещает это новое поколение веб-компаний, таких как Google и Facebook, в более широкий исторический контекст, сравнивая их с фабриками индустриальной эпохи. В прежней промышленной экономике, объясняет Мориц, фабрики представляли собой отдельные предприятия, куда предприниматели вкладывали капиталы, чтобы купить оборудование и нанять рабочую силу, после чего фабрики начинали производить товары, которые продавались на рынке. На ночь фабрики закрывались, оборудование останавливалось, а рабочие расходились по домам.

Но в сетевую эпоху, говорит Мориц, логистика индустриальной экономики была вывернута наизнанку. Ворота новых «фабрик данных», по определению Морица, всегда открыты, а их инструменты теперь доступны каждому. Это то, что Мориц — бывший обозреватель технологий в журнале Time , сделавший состояние на прозорливых ранних инвестициях в Google, PayPal, Zappos, LinkedIn и Yahoo, — называет «персональной революцией». Все мы теперь с удовольствием пользуемся в свободном доступе инструментами и услугами, которыми снабдили нас Google и Facebook для поиска информации и общения с друзьями и коллегами. Более того, чем чаще мы используем поисковую систему Google, тем точнее она становится. И чем больше людей присоединяется к Facebook, тем чаще подтверждается закон Меткалфа и тем ценнее для нас становится эта сеть.

«Здесь, между Сан-Франциско и Сан-Хосе, происходило, происходит и будет происходить нечто в высшей степени замечательное. Подобное тому имело место всего раз или два в течение всей человеческой истории» — так оценивает Мориц «персональную революцию», устроенную фабриками данных, включая Google, Facebook, LinkedIn, Instagram и Yelp {152} 152 Josh Constine, «The Data Factory — How Your Free Labor Lets Tech Giants Grow the Wealth Gap,» TechCrunch , September 9, 2013, techcrunch.com/2013/09/09/the-data-factory . .

Разумеется, считается, что эта «персональная революция» выигрышна для всех и входит в число тех предположительно благотворных кругов взаимодействия, которые Сергей Брин и Ларри Пейдж встроили в свой алгоритм PageRank. Мы получаем доступ к бесплатным инструментам, а интернет-предприниматели получают сверхприбыли. Соучредитель KPCB Том Перкинс, чей венчурный фонд заработал миллиарды на своих инвестициях в Google, Facebook и Twitter, несомненно, заявил бы, что достижения, как он его называет, «одного процента успешных» предпринимателей из Кремниевой долины ведут к увеличению занятости и всеобщему процветанию.

Но как всегда происходит с тем, что слишком хорошо, чтобы быть правдой, здесь кроется уловка. Проблема, конечно же, в том, что мы все трудимся на Facebook и Google бесплатно, производя те самые персональные данные, которые делают эти компании такими ценными. Вот почему Google, чья рыночная капитализация в середине 2014 г. превысила $400 млрд, может обходиться штатом всего в 46 000 сотрудников. Для сравнения: в такой гигантской промышленной компании, как General Motors, с рыночной капитализацией около $55 млрд более 200 000 человек заняты производством автомобилей на заводах. Таким образом, Google, будучи в семь раз крупнее, задействует менее четверти персонала по сравнению с GM.

Эта новая экономика с ее фабриками данных меняет всё — даже распределение денежной массы в глобальной финансовой системе. На начало 2014 г. общие запасы наличности у пяти крупнейших мировых компаний, таких как Apple, Google, Microsoft, американский телекоммуникационный гигант Verizon и производитель электроники корейский конгломерат Samsung, составили $387 млрд, что эквивалентно ВВП за 2013 г. Объединенных Арабских Эмиратов {153} 153 Anoushka Sakoul, «Concentrated Cash Pile Puts Recovery in Hands of the Few,» Financial Times , January 22, 2014. . Такой дисбаланс капитала отдает судьбу мировой экономики в руки нескольких скопидомов наподобие Apple и Google, которые предпочитают хранить свои прибыли по большей части в офшорах, чтобы не платить налоги в США. «Apple, Google и Facebook — это современные скряги», — с тревогой замечает обозреватель газеты Financial Times Джон Плендер по поводу корпоративного скаредничества, подрывающего рост мировой экономики {154} 154 John Plender, «Apple, Google and Facebook Are Latter-Day Scrooges,» Financial Times, December 29, 2013. .