Эндрю Ротштейн - Когда Англия вторглась в Советскую Россию

Судя по материалам министерства иностранных дел, споры о судьбе чехословацкого корпуса между англичанами и французами продолжались долго. На деле обе стороны сошлись на том, что чехи не будут эвакуированы ни через Дальний Восток, ни через Северную Россию, а останутся в стране в качестве орудия антисоветской интервенции. Об этом свидетельствует телеграмма, отправленная Ходжсону, британскому консулу во Владивостоке: «Ввиду трудностей с транспортом было решено не эвакуировать в настоящее время чешский корпус во Францию», В ней же значилось: «Секретно. Он может быть использован в Сибири в связи с интервенцией союзников, если она осуществится» [83] F.O. 371, vol. 3323, министерство иностранных дел Ходжсону 16 мая 1918 года. .

Таким образом, формально за две недели, а в действительности за шесть недель до начала мятежа чешского корпуса в Челябинске, на Сибирской железной дороге, вопрос о чехах был решен. Были претворены в жизнь и предложение об использовании чешского легиона против большевиков, сделанное военными представителями союзников в конце ноября 1917 года, и предложение британского военного министерства от 30 марта. Мечты Масарика осуществились. В свете всего вышеупомянутого становится очевидным, что инциденты на железной дороге в конце мая, приводимые в качестве причины вооруженного выступления легиона против советских властей по всей Восточной России, были всего лишь поводом, а не реальной причиной. Не возникни данный конкретный повод, несомненно, был бы найден другой ко времени прибытия легиона на Дальний Восток, где союзники поощряли оккупацию японцев и действия атамана Семенова.

Союзники вовлекли чехословацкий корпус в войну против Советского государства, что полностью соответствовало генеральному плану от 21 декабря 1917 года. Когда в июне 1923 года бывшие легионеры обсуждали чехословацко-советские отношения, Бенеш сказал: «Для меня было самым важным то, что наша армия в России, как я понимаю, являлась для союзников всего-навсего пешкой на шахматной доске, правда пешкой весьма важной. Союзники точно рассчитали, что в данном месте будет определенное число наших людей и в случае необходимости их просто принесут в жертву… Мы сами не могли решать, осуществлять интервенцию или не осуществлять ее» [84] Beneš. Naše revoluce. Praha, 1923, с. 213. .

Факты цитированных выше дипломатических документов и писем неопровержимы. Лишь тот, кто полностью их игнорирует и тщетно ищет «документальные свидетельства» того, что такие-то представители союзников давали таким-то лицам точные, четко сформулированные инструкции, может по-прежнему придерживаться затасканного тезиса о «непреднамеренном заговоре». По единодушному мнению буржуазных историков, мятеж 25 мая был вызван «общей атмосферой замешательства и подозрительности» и «ни одну из сторон не следует винить» [85] Kennan G. F. Op. cit., p. 164–165. Пьер Паскаль, в то время лейтенант при французской военной миссии в России, пишет в своих воспоминаниях о ненависти руководителей чехословацкого корпуса к советским людям, о зверствах, чинимых по отношению к ним. В ответ на протесты Паскаля чешские офицеры с резкостью заявили что, мол, действуют по инструкциям французского посла Нуланса. (Mon journal de Russie, 1916–1918. Lausanne, 1975, p. 282–293.) .

Каким образом претворялся в жизнь меморандум Бальфура, свидетельствует и деятельность некоего капитана Хилла. Об этой деятельности до сих пор было мало известно. Однако она заслуживает самого пристального внимания.

После появления меморандума в течение нескольких месяцев капитана Джорджа А. Хилла, офицера британской разведки, систематически подготавливали к подрывной деятельности в Советской России. Его подготовка должна была быть столь же длительной, как и у руководителей чешского легиона, и, естественно, еще более тайной. Связь деятельности Хилла с другими направлениями генерального плана, одобренного британским и французским правительствами в конце 1917 года, совершенно очевидна. Это подтверждает доклад капитана Хилла начальнику военной разведки при военном министерстве, датированный 26 ноября 1918 года. В нем говорилось «о работе, проделанной по поручению начальника военной разведки между 24 февраля и 2 октября 1918 года». Спустя несколько лет капитан Хилл опубликовал две книги о своей деятельности, естественно с многочисленными купюрами. Текст некоторых разделов этих книг довольно точно соответствует докладу Хилла, ставшего теперь доступным в связи с раскрытием части архивов министерства иностранных дел. Сопоставление этих двух источников дает возможность восполнить пропуски в книгах Хилла и не строить домыслов [86] F. О. 371, vol. 3350, р. 16–45; Hill G. A. D. S. О.; Go Spy the Land. London, 1932; Dreaded Hour. London, 1936. .