Роман Буйнов - ОБРУЧЕННЫЕ С СЕВЕРОМ По следам «Двух капитанов»

Летом 1912 года организуется высокоширотная длительная морская экспедиция. Заявленная цель трудна и серьезна: пройти Северо–Восточным проходом из Санкт–Петербурга во Владивосток Но то, что в свое время сделал Норденшельд, на самом деле было лишь счастливой случайностью. Он и сам потом неоднократно заявлял, что регулярная навигация по Северному Ледовитому океану без помощи ледоколов невозможна. Этого же мнения придерживался и Фритьоф Нансен. А уж этим людям было что рассказать о российской Арктике!

Экспедиция готовится всего несколько месяцев, и одной из возможных причин такой спешки служило то обстоятельство, что в 1913 году готовились пышные торжества, посвященные 300–летию дома Романовых. Преподнести к этому времени триумфальный подарок государю — весьма соблазнительно. 28 июля 1912 года «Св. Анна» с помпой покидает берега Невы. С самого начала путешествия следует череда вынужденных остановок и задержек в попутных портах Европы и России. Поэтому в Александровске–на–Мурмане, когда часть экипажа внезапно отказывается подписывать контракт, недостающее количество людей набирается в авральном порядке — время не терпит. В результате формируется команда двадцать четыре человека, только семеро из которых, включая капитана и штурмана, были профессиональными моряками. Остальные, хоть и были люди дошлые, но к морю отношение имели весьма отдаленное. Запасов провизии и топлива на борту на полтора–два года 4 сентября «Св. Анна» только выходит в Карское море. Время, в которое все суда в этом регионе закончили навигацию, для Брусилова оказывается стартовым. Уже тогда экспедицию необходимо было переносить на следующий год. Но ждать целый год молодой лейтенант не намерен, и шхуна неуклонно спешит навстречу своей погибели. Как на беду, ледовая ситуация в то время сложилась исключительно тяжелой. Для справки: ровно сто лет спустя, в 2012 году, даже в январе (!) месяце пролив Карские Ворота оказался свободен ото льда. А в октябре 1912–го «Св. Анна» прочно вмерзает в лед всего в нескольких милях от берегов Ямала. Пока это никого не беспокоит: перезимуем‑де и двинемся дальше. Команда собирается строить на берегу избушку–зимовку. Вскоре от этих планов придется отказаться: 28 октября 1912 года преобладающими в это время юго–восточными отжимными ветрами припай отрывается от берега и устремляется на север вместе с плененной им «Св. Анной». Конечно же, Г. Л. Брусилов даже в самом страшном сне не мог и подумать, что его судно будет дрейфовать в направлении полюса такими темпами. Причиной этого стало неизвестное тогда Обь–Енисейское стоковое течение и сильное разрежение льдов на севере в предыдущем сезоне. Для экипажа начинается первая полярная зимовка, к которой, как вскоре выяснится, шхуна оказалась совершенно не подготовлена в помещениях холод. А ведь зимовка на пути к Владивостоку предполагалась, правда, не столь ранняя и гораздо ближе к Камчатке. Утепление жилых помещений на судне оставляет желать лучшего, а потому команда безбожно расходует имеющееся небогатое количество угля для поддержания сносной в таких условиях температуры. Уже 24 июня (!) 1913 года в дневнике у матроса Конрада появляется тревожная запись:

«Топливо находится в самом плачевном состоянии, угля уже давно нет, а доски все вышли, только осталась палуба, или придется в скором времени начать ломать перегородки и полы, на судне». И далее: «8 октября 1913 года. Керосину уже нету нас с весны, так что теперь все время надо сидеть у сальной коптилки».

И это спустя меньше года с начала экспедиции! Правда, уголь планировалось докупить на Диксоне, но до него шхуне добраться было не суждено уже никогда.

В своем дневнике Альбанов сообщает, что, будучи не в себе, во время своей тяжелой и продолжительной болезни капитан «любил, чтобы у него горел все время огонь в печке, причем чтобы он видел его и видел, как подкладывают дрова. Это ему надо было не для тепла, так как у него в это время болезни было даже жарко и приходилось открывать иллюминаторы, но он любил смотреть на огонь» . Это тоже ощутимо подтачивало и без того скудные дровяные запасы: зимовщики попросту отапливали Арктику!

Только ко второй зимовке терпящее бедствие судно начинают тщательно утеплять:

«10 августа 1913 года. Устраиваемся на вторую зимовку. Носовой кубрик уничтожен, превращен в трюм. Нижний кормовой салон с каютами превращается в одну большую каюту на восемнадцать человек. Все наружные стены обиваются войлоком и парусиной. Кухню переделали и поставили плиту поперек судна так, что труба проходит через верхние помещения, именно через штурманскую и капитанскую каюты. Несколько кают совершенно забили досками и устроили двойные стены, между которыми насыпали шлак. На спардеке тоже был насыпан шлак и накрыт толем. Борта обложены снегом. Так что в этом году помещения будут гораздо теплее, чем в прошлом» [86] .