Роман Буйнов - ОБРУЧЕННЫЕ С СЕВЕРОМ По следам «Двух капитанов»

— А чё никто стволы‑то не взял с собой, полярники?

Оказалось все просто. Когда собирались в дорогу, ружья за плечи закинули все. А тут командир возьми да скажи:

— Вы как на фронт собрались, а не на работу!

Конечно же, все, кроме Романа Ершова, оружие дружно и оставили — таскать лишний вес никому особо‑то и не хотелось. Я уходил, когда отряд уже скрылся за склоном скалы, и народ понадеялся, что одного ружья и моего карабина для обеспечения безопасности вполне будет достаточно. Но я‑то слышал, что все оружие взяли, и не видел, что его оставили в лагере. Дополнительные шесть килограммов меня не радовали, и карабин остался лежать в палатке. Когда медведь уже отбежал, я с досадой на себя вдруг сообразил, что в эти минуты совсем позабыл про фотоаппарат, висевший у меня на шее.

— Черт, хотя бы поснимал с близкого расстояния! — Но было уже поздно: несостоявшаяся фотомодель уже исчезала за косогором.

Погода решительно не хочет нам помогать. Туман не рассеялся до сих пор. Выходим на юго–восточное побережье острова, куда приставала каячная группа Валериана Альбанова. Особым разнообразием это место не отличается: кругом вбитые в землю валуны, сплошь покрытые мхом и ягелем, да несколько огромных каменных тумб, весом в десятки тонн. Вот и весь унылый пейзаж. Ищем хоть какое‑то подобие насыпи, но не за что даже глазу зацепиться. Очередной раз перечитываем записки штурмана:

«Часа через два или три мы вытащили своего успокоившегося товарища из нашего шалаша и положили на нарты. Саженях в 150 от берега, на первой террасе, была сделана могила. Могила эта не была глубока, так как земля сильно промерзла, даже камни под верхним слоем так смерзлись, что без лома невозможно было оторвать их, и нам пришлось только разбросать верхний слой их. К этой могиле был подвезен Нильсен на нартах, и в ней его похоронили, наложив сверху холм из камней» [84] .

И еще несколькими страницами ниже:

«Там мы могли сложишь над телом его холм камней, а на крест у нас не было материала» [85] .

С 1835 года в России длина сажени была принята 2 метра 13 сантиметров, морская же сажень, которой вероятнее пользовался Альбанов, 1 метр 82 сантиметра. В любом случае он дает расстояние на глаз, и оно составляет где‑то 275 — 320 метров. Да, действительно, вот она, эта терраса, но никаких признаков захоронения здесь нет! Расширяем район поиска, существенно суживаем галсы: результат тот же. Может быть, помогут дневники Конрада? Увы, у него по этому поводу написано еще меньше:

«6—7 июля. Ночью скончался Нильсен. Утром 7–го мы его похоронили тут же на острове, довольно на высоком месте. Обложили труп камнями».

Если камни были настолько смерзшиеся, что отбивались только ломом, много ли камней лежало на теле? Как ловко в поисках добычи разбрасывают камни белые медведи, мы уже видели в первый же день своего пребывания на мысе Ниля. Остальное потом доделывают песцы, чайки и время. Видимо, так и зародилась еще одна тайна, оставшаяся неразгаданной.

Поздним вечером возвращаемся в базовый лагерь с пустыми руками. Там нас уже ждет приготовленный ужин, а вернее, запоздалый обед, после которого я проваливаюсь в сон. Ночью краем уха слышал, что кого‑то понесло в домик Эйры, построенный еще экспедицией Ли Смита в 1881 году. Оказалось, это Роман Ершов с Андреем Скоровым пошли наводить там порядок после посещений туристов. Жаль, что меня не смогли растолкать!

Сегодня, пока мы искали могилу Нильсена, в базовый лагерь прилетал вертолет, мы его слышали на мысу, но из‑за тумана так и не увидели. Оказалось, что непогода помешала ему сесть в лагере. Хотя над возвышавшимися скалами летчики видели яркое солнце, землю полностью закрывала густая низкая облачность. Но наши винтокрылые херувимы умудрились сбросить нам ценнейший подарок: две буханки свежего хлеба, который кончился у нас два дня назад. Искали мы его в тумане часа три, хотя летчики и передали по УКВ точные координаты сброса. Зато сколько было радости!

Вчера звонил домой, там все хорошо, узнал, что у нас скоро опять будет пополнение: в пятый раз стану отцом. Свои эмоции я с трудом придержал при себе, а ребята стали шутить, что каждая моя экспедиция в Арктику заканчивается одинаково успешно. Я и сам давно обратил внимание на то, что у полярников большое количество детей далеко не редкость. Уж не знаю, подарок ли это судьбы за определенное напряжение духа, или инстинктивно люди пытаются оставить на Большой Земле самое главное, для чего они пришли в этот мир.