Александр Волынцев - Город горького шоколада

* * *

Храм… Зачем он вообще нужен? Неужели без него нельзя обойтись? «Разве Бог слышит молитвы только среди икон и золота? Для чего всё это великолепие? Не лучше ли было потратить все эти средства на благотворительность?» (Разворовать, то есть…) Такие и подобные слова приходится иногда слышать от людей, далеких не только от христианства, но и вообще от любой веры. Эти слова – результат богоборческих десятилетий, прокатившихся по нашему Отечеству. Свидетельство духовного опустошения и отрыва от своих национальных и исторических корней.

Конечно, Бог не нуждается в храмах. В этом нуждаемся мы. Просто потому что помним, что от часовни до кафедрального собора – всё это не просто здания, «камни и бревна». Это свидетельство веры нашей, это видимое проявление невидимого мира в окружающем пространстве. Храм самим своим присутствием заставляет человека попридержать суетливый бег, заглянуть в потаенные уголки души и задать себе честный и не всегда приятный вопрос: «Верно ли живешь?»… Потому-то идеологи богоборчества и стремились не просто закрывать храмы, но и сносить их, чтобы даже видом своим не тревожили совесть…

А такие населенные пункты, как Озёрск, – «территории образцового коммунистического быта» – в духовном смысле представляют из себя целину для миссионерской работы. Здесь еще пахать и пахать, сеять и сеять… Хотя целина эта изрядно удобрена человеческими судьбами, перемолотыми ХХ веком…

Первый Поклонный крест на месте будущего храма

Настоятель протоиерей Димитрий ШОРИН вспоминает:

– Возникновение нашей малой родины – города Озёрска – пришлось на те годы, когда борьба с Церковью, с духовной жизнью шла и правовыми, и неправовыми методами. Об этом мы все прекрасно знаем.

Кроме того, рождение такого города было сопряжено с особой секретностью. И всё, что было связано с церковностью, ассоциировалось с какой-то неблагонадежностью. Если вдруг появлялись здесь такие люди, то их наравне с алкоголиками и дебоширами просто выставляли за ограду этого города. И город сам именовался городом коммунистического быта, и естественно, что никакого упоминания не то что о строительстве храма, но и вообще об имени Божием здесь быть и не могло.

Но годы шли. Люди, которые не имели возможности ни креститься, ни венчаться, ни помолиться в храме за своих усопших или живых родных, все равно испытывали эту тягу.

Всё-таки душа человеческая по природе христианка. И вот эта тяга выразилась в том, что в 1998 году был образован наш православный приход. Приход, в силу истории, без храма. Ничего здесь, связанного с храмовым зодчеством, не было, город был построен практически на голом месте.

* * *

Храм… Зачем он нужен?

Послы князя Владимира (который еще только находился в поисках истинной веры и не был не только равноапостольным, но и просто крещеным), попавшие на литургию в соборе Константинополя, были потрясены в первую очередь эстетически.

«Не помним, на небе мы были или на земле…» – говорили они потом своему князю.

Что произвело такое впечатление на этих суровых воинов? Да в первую очередь – великолепие храма и богослужения.

Проняло до глубины души. До мурашек.

Когда откуда-то из глубины сердца доносится крик: «Вот ОНО! ТО самое, непостижимое, что всю жизнь искал!»

Это крик совести, уставшей жить без Бога. Ее отклик на призыв Отеческого Голоса. Душа-то по рождению – христианка…

* * *

А храм… Оказалось, что и храм горожанам нужен.

Стройплощадка 2000-х

Да, в прежние годы обходились храмами соседних городов. И на богослужения туда ездили, и детей крестить, и ушедших ветеранов заочно отпеть… Но должен же быть в городе свой храм! Иначе, что это за город? Так, населенный пункт…

И вот в 1996 году глава администрации города Анатолий Николаевич Подольский выделил земельный участок под строительство будущего храма.

В 1998 году была зарегистрирована местная православная религиозная организация, и на праздник Преображения Господня в том же году на месте грядущей стройки был установлен Поклонный крест. И по четвергам группа энтузиастов стала читать у Поклонного креста акафист Пресвятой Богородице. Явление для Озёрска невиданное да диковинное… Сколько еще потом было таких «диковинок»!