Павел Амитов - Преодоление лжи

Репрессии против партии – это всего лишь фрагмент трагедии, пережитой населением бывшей Российской империи под властью генералиссимуса-параноика. Эта трагедия вошла в общечеловеческую историю под именем «Большой террор». Нередко этот термин употребляется только в отношении 1937—38 годов, на которые пришелся пик репрессий – так называемая «ежовщина». На самом деле реальность гораздо трагичнее. Эти годы стали пиком сталинских репрессий – прежде всего против старых партийных кадров и командно-комиссарского состава Красной Армии. Подобные пики, связанные с резким увеличением количества репрессированных, возникали и раньше и позже. Среди них период красного террора в годы гражданской войны – уничтожение целых слоев населения по классовому признаку (тут уж авторство развязывания террора, бесспорно, принадлежит Ульянову-Ленину), период коллективизации (ликвидация кулачества как класса и резкое усиление войны против собственного народа с помощью голодомора). Очередной пик репрессий вызван освобождением (разгромом, разделом, оккупацией – на выбор) Восточной Польши – Западной Украины, Западной Белоруссии и поглощением Советским Союзом стран Прибалтики. В связи с такого рода событиями автоматически появилось громадное число враждебных советской власти кандидатов для внесения в расстрельные списки и отправку в ненасытную утробу ГУЛАГа. Через несколько лет пик репрессий вызван массовой зачисткой освобождаемых от немецких захватчиков территорий. Репрессировались не только коллаборационисты, но и многие из тех, попавших под оккупацию людей, кто пытался хоть как-то прокормить свою семью и, следовательно, устроился на работу. Их тоже автоматически записывали в пособники оккупантов.

В тот период на Северном Кавказе и в Крыму репрессировались целые народы, заподозренные в коллаборационизме. Этот пик почти без перерыва перешел в следующий, послевоенный. Советские карательные органы стали разбираться с гражданами СССР, угнанными на принудительную работу в Германию и с дожившими до освобождения военнопленными. С ними обошлись как с предателями Родины. А с предателями в СССР в послевоенное время поступали точно так же, как и в военное. Многие узники гитлеровских концлагерей почти автоматически проследовали в концлагеря сталинские. Затем у коммунистического генсека начался новый приступ паранойи, и НКВД-НКГБ заработало с утроенной энергией. Возобновились репрессии в армии – уничтожение командного состава ВВС. Затем началась печально известная кампания против «космополитов», приведшая к уничтожению Еврейского антифашистского комитета и так называемому «делу врачей». Короче говоря, если перечислить по годам все пики большого террора, в итоге получится одна непрерывная горная гряда. Из приведенных фактов напрашивается объективный и беспристрастный вывод: Сталин и его клика на протяжении всех лет своего правления вели постоянную войну с собственным народом. Вывод насколько верный, настолько и банальный. Он давным-давно ясен и известен любому грамотному и непредвзятому человеку, не зараженному имперским шовинизмом и не пропитанному ядом коммунистической идеологии советского образца.

Жанр исторического экскурса понадобился автору исключительно для того, чтобы еще и еще раз подчеркнуть простую истину: после 1929 года коммунистической партии в Советском Союзе не существовало по определению. А после чистки 37—38 годов ее не существовало и физически. Четвертую часть партии расстреляли, другую четверть посадили, оставшуюся половину распяли, сломали через колено, растлили и оставили жить в вечном страхе перед очередным пиком репрессий. Лучших, преданных идее коммунистов, уничтожили. (На тризне не имеет смысла распространяться об утопичности идеи, о наивности ее адептов и об уровне образованности большинства членов партии). Сработал известный закон, сформулированный идущим на казнь Дантоном, – революция пожирает своих детей. Идейные революционеры разожгли в России пожар, в огне которого сами и сгорели. Со второй (не лучшей) половиной партии справиться оказалось легче легкого. Во-первых, ее сильно запугали и в буквальном смысле слова терроризировали, во-вторых, большинство составляющих ее индивидов осчастливили партию своим членством не только что после революции, но и после победы большевиков в гражданской войне. Теперь находиться в рядах ВКП (б) стало не только не опасно, но и выгодно, поскольку коммунистическая партия являлась и правящей и вообще единственной политической силой в стране. Как только обыватели поняли, что никакой реставрации монархии не произойдет, белые генералы повержены, красные победили, если и не навсегда, то, по крайней мере, надолго, – в партию хлынул поток карьеристов-конформистов. От подобной заразы не смогла себя оградить ни одна из оседлавших революцию партий.