Коллектив авторов - Искусство как язык – языки искусства. Государственная академия художественных наук и эстетическая теория 1920-х годов

В статье В. В. Гудковой речь идет о Театральной секции. Своеобразие ее деятельности, до сих пор не изученной, но остающейся чрезвычайно актуальной, было связано с тем, что собственно художественный язык театра осознавался и разрабатывался в 1920-х гг. одновременно с языком науки о театре. Рефлексией по поводу театра как искусства занимались в ГАХН и чистые теоретики, и практики театра – такие как Станиславский, Мейерхольд, Таиров, Сахновский, перед которыми, казалось бы, сугубо теоретические, «отвлеченные» задачи представали задачами актуальными, жизненно важными. Создание науки о театре требовало осознания независимости театра от литературы, спектакля – от драматического текста. Спектакль как художественная целостность и был взят за основную единицу изучения театрального процесса.

В поисках методологии новой науки члены секции обращались за помощью к другим наукам, в первую очередь к философии. Особая роль в рецепции философских идей и их трансляции в театральную среду принадлежала Г. Г. Шпету, который выдвинул концепцию сценической реальности как отрешенной действительности и представил творчество актера средоточием всего театрального творчества. Эта концепция была развитием зиммелевского определения искусства театра как «искусства второй потенции».

Изучение театра в Теасекции разворачивается по двум равно важным направлениям. С одной стороны, очевидно тяготение к формальному анализу, поиску дефиниций, с помощью которых стало бы возможно «ухватить» ускользающий объект. С другой – не прекращаются попытки отыскать всеобъемлющую формулу сценического искусства в русле философствования о высшем предназначении театра как искусства. Противостояние двух этих позиций отражается в затянувшейся на несколько лет дискуссии между молодым философом П. М. Якобсоном и режиссером В. Г. Сахновским. Намеренный изучать театр как целостную семантическую структуру, Якобсон, исходя из идеи «внутренней формы», выдвигает концепцию экспрессивного жеста как первоэлемента театрального искусства. С ним полемизирует Сахновский, который видит в театре столкновение четырех самостоятельных сил: актера, текста, режиссера и пространства сценического действия – и настаивает на особой, «подсознательной» сущности театрального предмета и принципиальной невозможности изучения его теми же методами, что и прочих явлений культуры. В конечном итоге их столь несхожие подходы могут рассматриваться как дополнительные.

В последнем разделе тома представлена монументальная Хронология деятельности Философского отделения ГАХН, составленная Ю. Н. Якименко преимущественно на основании материалов Философского отделения фонда ГАХН в РГАЛИ. Помимо них ею были привлечены документы других отделений и секций Академии из того же фонда, а также материалы фонда ГАИС в РГАЛИ и документы, хранящиеся в НИОР РГБ. В дополнение к тщательному изучению этого обширнейшего архивного материала были систематически просмотрены основные периодические издания по литературе и искусству, как центральные, так и, выборочно, периферийные. При работе со всеми этими материалами особенное внимание было уделено определению хронологических рамок существования Философского отделения, прежде всего установлению даты начала и прекращения его деятельности, а также периодизации его истории в целом.

Проделанная Якименко детальная хронологическая реконструкция позволяет выделить два основных этапа в истории Отделения, связанных с именами его руководителей – Шпета и Габричевского, и усмотреть на фоне непрекращающейся динамики развития четкие линии преемственности. Вопреки принципиальной невозможности объять необъятное исследовательнице удалось с максимальной точностью и детальностью проследить хронику деятельности Отделения через доклады его сотрудников и гостей, их обсуждения и публикации, через работу над «Энциклопедией художественной терминологии», сотрудничество с другими Отделениями ГАХН и участие в ее многочисленных Комиссиях. Результатом этой титанической работы стала поистине впечатляющая картина интенсивной и многогранной деятельности Философского отделения, которая в усугубляющейся атмосфере травли, доносов и чисток постепенно сошла на нет. Творческий взлет этих широко образованных людей и уникальных специалистов в области эстетики и искусствознания трагически оборвался: различного рода запреты и переквалификации, ссылки и расстрелы ждали бывших гахновцев; работа же их до самого последнего времени оставалась в забвении.