Сергей Аксёнов - Борьба за Триумфальную. Стратегия-31 день за днем

Для успеха в Москве важным моментом был широкий общероссийский, а позже и глобальный размах движения. Если большинство столичных участников митингов не видело дальше Триумфальной, то на деле нацболы распространили борьбу за свободу собраний на всю страну. Пригодился опыт времен НБП 3 3 НБП – Межрегиональная общественная организации «Национал-большевистская партия». Признана экстремистской решением Московского городского суда от 19 апреля 2007 о запрете деятельности (вступило в силу 7 августа 2007). . Регионы просто воспроизводили происходящее в столице с поправкой на местную специфику. Уже в течение первого года Стратегия-31 стала заметным явлением в полусотне регионов страны. Особенно успешно она проходила в Питере. Отстав от Москвы на полгода, город трех революций быстро наверстал упущенное. Любопытно, что там возникла проблема с выбором места для протеста. Не у нацболов, нет. Нам было очевидно, что ничего лучше Гостинки, «пятака» у Гостиного двора, в городе не существует. Оппонентами выступила, конечно же, местная демократическая общественность. Кажется, часть организации Каспарова. Убедившись в успехе движения в Москве, они жаждали открыть «филиал», но почему-то считали, что имеют моральное право выставлять нам условия. Предлагали Исакиевскую и Дворцовую площади, кажется, только ради того, чтобы не согласиться с нацболами. Устав спорить наши ребята начали движение сами, а оппоненты отправились водить хороводы с шариками на Дворцовую. И делали это некоторое время пока не убедились в собственной никчемности.

Гнилой характер старых либералов сыграет в итоге со Стратегией-31 злую шутку. Однако некоторое время – года полтора, движение развивалось по нарастающей, втягивая в себя, как пылесос, все новые и новые политические силы, новых людей. Из несистемной оппозиции на площадь выходили так или иначе все. Еще больше было «ничейных» людей, гражданских активистов. А вот сподвигнуть выйти на Триумфальную кого-то из думских партий нам так и не удалось. Для них это был слишком явный маркер. Думцы себе такого позволить не могли. Не малую пользу приносила личная позиция известных людей. Главных редакторов СМИ, журналистов, артистов – были и такие. Разного рода экзотика тоже работала. Один только Борис Березовский у российского посольства в Лондоне со значком «31» на груди чего стоил. Выход Людмилы Алексеевой в костюме Снегурочки при всей пошлости этого действа также принес значительный резонанс. Возможно, в связи с решимостью протестующих выходить под самый Новый год – 31 декабря. До тех пор скептики нас убеждали, что это невозможно. Вообще, преодоление скепсиса было основной трудностью на первом этапе борьбы. Дачный сезон, Новый год, жарко, холодно, говорили нам все вокруг. «Свобода или оливье», озаглавил я свой предновогодний текст о свободе собраний.

Пророков действительно нет в отечестве своем. За годы борьбы на Триумфальной в мире не раз вспыхивали протесты, уличные беспорядки, которые можно было сравнить со Стратегией-31 если не содержательно, то хотя бы по форме. Это и события на площади Тахрир в Египте (помните еще?), и протесты в Белоруссии 2011 года, после переизбрания Лукашенко президентом (тогда белорусы ввели моду хлопать), и даже антирусский киевский майдан на ранней его стадии. Во всех без исключения случаях лидеры общественного мнения, российская пресса, раскрыв рот наблюдали за чужой борьбой, аплодируя ей, и не замечая, игнорируя то, что происходило у них под носом. Почему же у нас, в России «так» не хлопают, сокрушалась Татьяна Фельгенгауэр на «Эхо Москвы», будто забыв про Триумфальную. И при этом признавалась, что на собственной свадьбе побоялась использовать воздушные шары синего цвета, чтобы не вызвать ассоциации с «синими ведерками» и не навлечь гнев полиции. «Диагноз: гражданская трусость и профнепригодность», написал я тогда. И это лишь один из примеров. При том, что совсем немолодого Лимонова за годы Стратегии задерживали почти сорок раз. Несколько раз давали «сутки». Сергей Мохнаткин получил уголовный срок. Костя Косякин хрипел, сидя в спецприемнике, от рака желудка, однако не жаловался. Этих и тысяч других примеров самоотверженного гражданского поведения отечественные «наблюдатели» не видели в упор. Или видели, но не хотели признавать чужих для них героев? Думаю, именно в этом все дело.

Похоже, что с самого начала представители либерального, правозащитного сообщества восприняли Стратегию-31 не как шанс для победы общества, а как конкурирующий с ними проект. Как опасную попытку сильных и смелых потеснить правозащитный паноптикум, состоящий преимущественно из пожилых и вялых посредников между гражданами и государством. В гражданах они видели не самостоятельных людей с собственной волей, а беспомощных жертв, каковыми им и следовало оставаться, чтобы правозащитникам было о чем писать свои жалобы. А иначе за что их будут уважать и платить гранты? Предположу, что всем этим алексеевым и пономаревым давно уже не нужны в стране никакие свободы, поскольку это лишит их хлеба и мяса, и почетной общественной роли. Чтобы быть востребованными зависимость рядового гражданина от власти им нужно даже в большей степени, чем самой власти. Тогда, в 2010-м, столкнувшись с ситуацией, в которой граждане на Триумфальной неожиданно могли выйти победителями, они экстренно соорганизовались и попытались ликвидировать конкурентов. Именно с этой целью Людмила Алексеева от имени своих коллег предлагала Лимонову и Косякину выйти из состава заявителей, уступив свое место кому-то из патентованных правозащитников. Получив отказ, старуха стала ждать удобного момента. Впрочем, внутри либерального сообщества была и своя особая конкуренция за право предать Стратегию-31. Например, попытка Алексея Венедиктова, была и такая, успехом не увенчалась. В итоге, все лавры убийцы движения за свободу собраний достались счастливой наследнице бренда «МХГ».