Сергей Аксёнов - Борьба за Триумфальную. Стратегия-31 день за днем

Затевая столь перспективное дело, важно было возбудить общественный интерес к теме. Стратегию-31 следовало сделать модной. Для этого разумно была использована историческая преемственность Триумфальной площади. Когда-то в конце 1950-х здесь сложилась традиция поэтических чтений. Обыватель легко может вспомнить соответствующий фрагмент позднесоветского фильма «Москва слезам не верит». В тех исторических чтениях, как говорят, принимали участие Владимир Буковский, Юрий Галансков, Эдуард Кузнецов и прочие легендарные личности. Восстановление традиции чтений создало бы живую рекламу этому культовому месту в новом историческом контексте. Нашелся среди нацболов и энтузиаст, известный как Матвей Крылов. Осужденный на условный срок за партийную акцию он не мог принимать личное участие в предстоящей уличной борьбе, а вот применить свой организаторский талант получилось. На первых чтениях, помню, «звездили» Эдуард Кулемин из Смоленска, Магдалена Курапина из Питера, кто-то еще. Как обычно это бывало, начало нового движения вытащили на себе нацболы, приходившие к памятнику Маяковскому по партийному призыву. Со временем, когда столичные поэты преодолели страх и привыкли к явлению, нужда в такой поддержке отпала. Многие постоянные участники впоследствии даже называли Маяковские чтения «своими». В ответ мы только улыбались.

Важным этапом раскрутки будущего движения стала фотовыставка «Борьба за площадь», которую удалось провести в галерее Марата Гельмана. Большинство фотографий, предоставленных Дмитрием Борко, были сделаны в разные годы на Триумфальной, Пушкинской и Манежной площадях. «Идеологическое направление не имело никакого значения. Мы ограничились тем, что есть слово „протест“ и явление протеста. – рассказывал я тогда журналистам. – Был ли это 1991-й год, 1993-й, 1989-й или нынешнее время – не имеет значения. Мы руководствуемся тем, что право на свободу собраний должны иметь все люди, независимо от их политической позиции. В исторической перспективе мы также старались придерживаться этого принципа паритета, равенства и непредпочтений». На снимках было видно, что в эпоху поздних 1980-х и в начале 1990-х уличный протест был очень массовый. Так, на нераскопанной еще Манежной однажды собралось до трехсот тысяч человек. Можно было взять Кремль. Но при этом протест носил ярко выраженный коммунистический, либо антикоммунистический характер. На снимках эпохи Маршей несогласных были представлены уже все идеологии – каждой твари по паре.

Ярким политическим событием стали дебаты в Центре Сахарова. Мне довелось быть их ведущим. На тот момент уже прошел официально первый (на самом деле нет), июльский, митинг Стратегии-31 и интерес к теме был немалый. Во всяком случае в зале присутствовали не только либерально настроенные граждане, от которых можно было ожидать более живой реакции на тему свободы собраний, но и, например, националисты: Наталья Холмогорова и Владимир Тор. Раньше мы с ними знакомы не были. Оба произвели крайне благоприятное впечатление. Среди массы политических активистов был и такой экзотический персонаж, как Павел Данилин. Рыжий толстяк уже тогда предлагал присутствующим «соглашаться на Болотную», но его никто не прерывал. Слово дали всем. Жаркая дискуссия, споры, о необходимости и перспективе Стратегии-31 были для нее лучшей рекламой, а усталости от бесплодных споров с либералами тогда еще не было. Как не было и предательства со стороны их лидеров. Полные надежд, мы разошлись из Центра Сахарова в отличном настроении. Тем более, что утром того же дня о готовности выйти на Триумфальную заявили правозащитники. Лимонов лично «поработал» с Людмилой Алексеевой и «старуха», как мы называли ее позже, согласилась.

И тут самое время высказаться об организаторах митингов на Триумфальной. Было три заявителя, те, кто физически подписывал уведомления в мэрию: Лимонов, Константин Косякин и Людмила Алексеева. В шутку мы называли их «патриархи». Из-за возраста. Остальные были «рядовые» политические активисты, тянувшие ежедневную работу. Как водится, пока движение было на стадии развития готовых пахать, заниматься рутиной, было мало. Львиная ее доля досталась нацболам. По мере раскрутки желающих порулить успешным проектом появлялось все больше. Часть таких людей была честно кооптирована нами в оргкомитет. Например, Сева Чернозуб и Настя Рыбаченко. Их нам «выбрала» либеральная «Солидарность». Или Татьяна Кадиева – она пришла от гражданских активистов. Мы стремились к представительности. Именно представительность была их главным достоинством. Какой-то особой креативности, да простят меня коллеги из других организаций, я за ними не заметил. Большую часть работающих идей предлагали все-таки нацболы. Они же в основном их и реализовывали. Речь шла об уличной агитации и всяких нестандартных приемах, позволяющих поднять известность Стратегии и тем привлечь новых людей. Впрочем, коктейль из представителей организаций самых разных идеологий действовал сам по себе тоже.