Терентiй Травнiкъ - Записка из зала

ВОПРОС: В могучем и великом русском языке есть колоссальный пробел: после того, как угасли слова сударь и сударыня, у нас нет достойных слов, с которыми можно обратиться к незнакомому человеку. Обычно, если жизнь требует, — слова появляются. Так почему же в данном случае они не появились? И не возродились те же сударь и сударыня? Причины того, подозреваю, весьма непросты…

Терентий: Да, это так. Подобные слова есть особые, значимые маячки для сосуществования душ. Они взращивались поколениями, как и слова вежливости и благодарности. Их исчезновение произошло в результате безумств первой половины двадцатого века, и это о многом говорит. Появилась тенденция к разобщенности, к холодности, к безжалостности. Правда, была попытка внедрить слово «товарищ» — слово само по себе, кстати, хорошее, но видимо те, кто его продвигал, не обладали любовью и достаточными духовными качествами – и слово не прижилось, да и аналога для обращения к женщине оно не имело, а это заведомая неудача. Сейчас все остановилось на «мужчине» и «женщине». Это не плохо, но и не хорошо, это просто есть. Внедрение «дам» и «господ» происходит с очень тяжелыми отторжениями. Видимо, подобные слова до начала 20-го века имели стойкую поддержку, исходящую из понятий благородного воспитания, они были связаны с образованностью, культурой и, в определенной степени, с религиозной осведомленностью. Отсутствие всего этого у многих современных дам и господ ведет к тому, что данные обращения, обретая иронический смысл, ставят их на весьма жалкий уровень. Другими словами, люди просто не дотягивают ни до господ, ни до дам, и получается такая своеобразная литературная ряженность. Единственными более или менее приемлемыми обращениями в наше время являются, с моей точки зрения, такие, как «друзья» — по отношению к слушающей вас публике, а в церковной среде — «братья и сестры». В повседневной жизни таких слов, увы, нет. Обычно все начинается так: «Извините, а вы… не подскажете, не посмотрите, не передадите и т.д.». Это тоже форма обращения, вполне верная и устойчивая. Возвращение таких слов, как «сударь» и «сударыня», для меня, например, — дело непростое. Отчасти потому, что к этим словам многие годы прикладывал свою руку кинематограф, постепенно сделав их словечками со сцены. Они, эти слова, настолько оторвались от современной жизни, во многом нетерпеливой, наглой, дерзкой, хамской, что воспринимаются сознанием почти сказочными, а коли так, то и говорить об их повседневном потреблении не имеет смысла.

Произошло огрубление и очерствение среды обитания, причем в пространстве господства русского языка, ведь речь идет именно о нем. Думаю, что возврата к прошлому не последует, но не все так плохо. Есть слова и выражения, которые достойно решают эту проблему, например: простите, будьте любезны, извините, а вы не подскажете… После чего просьбы выглядят так же естественно, как это было всего сто лет назад, когда обращения «сударь» и «сударыня» оставались пока еще привычными.

ВОПРОС: В начале любви чувства бывают настолько яркими, что любовь можно вполне перепутать со страстью. А может, в этот период любовь и страсть могут сосуществовать?

Терентий: Любовь тем и велика, что всякую страсть обуздывает. При наличии любви страсть становится естественным огнём, пылким и желанным. У Иоанна Богослова была пылкая (страстная) любовь ко Христу. Во всякой любви страсть благообразна. Но при отсутствии любви или же ее ослаблении страсть обретает зловредные качества.

ВОПРОС: Да, Терентий, любовь не раздумывает, не взвешивает, не присматривается – это так. И если кто-то начнет говорить влюбленным о том, что в совместной жизни им предстоит немало испытаний, они, даже если согласятся с этим, все равно будут искренне уверены в том, что у них-то непременно получится жить в любви… Но, увы, так получается не всегда. И любовные лодки разбиваются не только о быт… Какие же умения должны присутствовать и в голове, и в сердце человека, чтобы сохранить данную Богом любовь? И всю свою жизнь повторять слова: «Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить».

Терентий: Да, все верно. Это действительно очень непростой вопрос. Любовь, как я уже говорил, есть дар, дар человеку от Бога. Как же его сохранить, не расплескать, не растерять, но более того, как его приумножить? Начну с того, что даром любви в нас и во всем, о чем вы спрашиваете сейчас, касаясь его сохранности, распоряжается Господь. Он и приумножает, Он и сохраняет, Он и отнимает. И потому ответ относительно наших действий, которые направлены на то, чтобы любовь сберечь, вполне очевиден. В тот самый момент, когда в наше сердце пришла любовь, мы, сами этого не осознавая, были в таком состоянии, которое являлось угодным Богу, — вот и пришла к нам любовь. Если мы делаем что-то угодное Господу, то любовь не заставляет себя ждать. Она поселяется в нашей душе и сразу начинает расти. Совершите что-то благое – и вы сразу почувствуете этот непередаваемый аромат любви в своей душе. Исходя из сказанного, будет верным считать, что во имя любви следует продолжать жить и делать то, что Богу угодно. А Ему угодно, чтобы мы жили и не грешили, а согрешив, каялись, стараясь исправиться. Ему угодно, чтобы мы умели жертвовать, творить милостыню, взращивать в себе добродетели благочестия и стремились стяжать благодать Духа Святаго. По моему разумению, все это, если оно присутствует в человеке, и сохраняет в нем данную Богом любовь.