Андрей Абрамов - ДНЕВНИК. 2017—2018

Публика студенческого формата, стульев, свободных мест – нет. Устроились на кафешных одноногих столиках, мимо время от времени проплывала старая манерная педота, которой вечно кто то звонил, на сцене был тарантиновского формата гитарист, пел свои песни. Слов, тех кто пел песни, мы в принципе не разбирали, как натужно не вытягивали уши. Потом девушка читала стихи, декаданса все еще не было. Вернее он был, во второй половине зала – там на подоконнике сидели существа в черных одеждах – мы их идентифицировали как стаю черных ворон. Вечер был построен по принципу – поют, потом читают стихи, потом снова поют. Осилили несколько номеров, мне стало грустно и от веселой ведущей я впадал в уныние, мне все казалось, что она своим позитивом прикрывает атомы разрушения в своем теле, причем фатального разрушения. Во мне метаморфоза – чем сильнее народ радовался, тем печальней мое состояние. Дождались Нестора Пилявского, Ринат весьма хотел увидеть бывшего (практически) сокурсника. Мне же было интересно услышать как он рифмует сложный ритм своих стихов. Нехотя выйдя к микрофону, прочитав на отъебись – приземлился за своим столиком так скоро, что ведущая, та, что с атомами разрушения в теле, не поняла когда закончилось выступление Нестора.

Дальнейшие наши блуждания превратились в прогулку по ночному городу с посещением некоторых мясоедских заведений. Так, Beerburger меня не смог порадовать классическим холодным бургером, но положение было исправлено следующим бургером, на сей раз – был горячим. Смутила фича – выдали резиновые перчатки, я понимаю, что это для того, что бы не изводить 3 тонны салфеток, и не бегать мыть руки, но кушать было забавно, ощущал себя гинекологом на обеденном перерыве. Едой остались довольны! Продвинули в соседний кафетерий, там ноль клиентов, в попытке заказать кофе мы понимаем, что заведение закроется буквально сразу после того как нам принесут заказ – уходим. Окончательно осели в круглосуточной забегаловке под вывеской «Викинги». Разговоры крутились о начальниках мудаках, о том, что корпоративные стандарты на российской почве не работают, ибо опять же первыми кто ломает систему – это гандоны мнящие себя великими полководцами – то есть опять про начальников. Не прошли мимо щекотливой темы – веры, затронули проблемы среднего человека в отношениях с налоговой, эпопея с налоговой у четы Васбеевых все еще продолжается. В конце концов поев мороженного и выпив лимонада – поспешили к метро. И тут я понимаю, что в одном из сегодняшних заведений я оставил свой рюкзак. Словом – была беготня по всему проспекту, дыхание никакое, позвоночник трещит, я мокрый как мышь, нигде нет моего рюкзака (там все ключи какие только у меня могут быть! Понимаем, что рюкзак в уже закрытом кафе, надежда на звонки в службу охраны не приносят результата. 26 марта мне все же удалось получить свои вещи. Протупил вторично – никак не поблагодарил девушку, которая сохранила для меня рюкзак.

Спасибо ребятам, что поддерживали меня в моей маленькой трагедии:)

Сижу жру банановый джем с белым бельгийским шоколадом – дрянь, не берите….

Эта новость всех нас захлестнула на рабочем месте. Работа сразу потеряла приоритет, все ушли в новости.

Я не пользуюсь метро в будние дни, работа моя соединяет меня автобусным маршрутом. Это очень сложные чувства, когда ты видишь как в городе, сейчас уже можно сказать – моем, происходят взрывы и появляются жертвы. Это необычайно больно и бьет исподволь, внутрь. Не замечая уже ничего, неосознанно я включаюсь в ситуацию, и вдруг обнаруживаю какой то внутренний всплеск, нет не патриотизма, скорее солидарности со всеми кто на этой волне трагедии. Думаю единицы остались безучастны и не воскликнули – Сволочи…

Внутри словно тумблер который переключил меня в режим войны. Это сработало ибо это какая-то корневая психологическая струна в каждом из нас. Спустя некоторое время я вдруг подумал, что эта вот струна – отличный инструмент манипулирования, я нисколько не уменьшаю цену жертв, но кто за всем этим стоит? Что нам хотят сказать, и какой мессейдж мы получаем, тут все становится не до слов, мы автоматы, боевые единицы, на генном уровне мы готовы встать и сражаться – в этом, как бы пафосно не было, есть природа и защита нации, но в каждой силе кроется и ее слабость. Грамотно настроенная струна – может играть ту песню которую извлекает музыкант, так, что вот такие у меня ощущения.

Читать дальше