Геннадий Разумов - Родословная ашкенази

После необъяснимой агрессивности по отношению к иудеям «просвещенной» императрицы Екатерины II следующий по очереди период их острого государственного преследования пришелся на реакционное правление Николая I («палкина»). Одним из наиболее подлых его акций, среди многих других, был указ 1827 года, устанавливавший непомерно большие нормы призыва евреев на военную службу. Они были в 3 раза выше, чем для православных – по десять рекрутов с каждой тысячи лиц мужского пола ежегодно, а не по семь и в два года, как для христиан.

Кроме того воинская повинность для евреев вводилась с 12-тилетнего возраста (для всех остальных – с 18). Но эта норма часто нарушалась, и в армию попадали «дети полка» 7-10 лет. Для их поимки формировались специальные команды так называемых «ловчиков» и «хапунов». Они разъезжали на подводах по еврейским местечкам, похищали на улицах и запихивали в мешки без разбора возраста всех попавших им под руку ребятишек.

Нередко кагалы черты оседлости, жалея детей, не поставляли требовавшееся властями число призывников, и тогда в качестве штрафа брались еще трое сверх нормы. Если кто-то из них сбегал, его ловили, секли шомполами, а с общины взимали еще двоих таких же малолеток.

Забирали в армию мальчиков-евреев и в счет денежных налоговых недоимков – по рекруту за каждые 2 тысячи рублей. Но это рассматривалось, как наказание, и если на следующий год налог полностью не уплачивался, то община снова должна была поставлять детей на тех же условиях.

Известно описание А.Герцена («Былое и Думы») его встречи с группой еврейских детей-рекрутов, которых гнали пешим строем в глубь России. Начальник, сопроваождавший команду, ему рассказывал:

«Видите, набрали ораву проклятых жиденят с восьми-девятилетнего возраста… Я их принял верст за сто. Офицер, что сдавал, говорил: «беда и только, треть осталась на дороге (и офицер показал пальцем в землю). Половина не дойдет до назначения, – прибавил он -мрут, как мухи». Привели малюток и построили в правильный фронт. Это было одно из самых ужасных зрелищ, которые я видал – бедные, бедные дети! Мальчики двенадцати, тринадцати еще кое-как держались, но малютки восьми, десяти лет… Ни одна черная кисть не вызовет такого ужаса на холст.

Бледные, изнуренные, с испуганным видом, стояли они в неловких толстых солдатских шинелях со стоячим воротником, обращая какой-то беспомощный, жалостный взгляд на гарнизонных солдат, грубо равнявших их; белые губы, синие круги под глазами показывали лихорадку или озноб. И эти больные дети без ухода, ласки, обдуваемые ветром, который беспрепятственно дует с Ледовитого моря, шли в могилу».

Судьба еврейских мальчиков после прибытия в места их поселения была ужасна. Оторванные от родителей, отправленные в кантонистские гарнизоны Поволжья и Сибири, они становились жертвами муштры, истязаний, голода. Их насильно крестили, давали русские имена и фамилии, которые часто брались с потолка. Поэтому среди кантонистов было так много разных Сидоровых, Петровых, Ивановых.

Редко кто из этих так называемых «николаевских солдат» доживал до конца своего обязательного 25-тилетнего срока воинской службы.

Правилом их воспитания был аракчеевский наказ: «Из десятка девять убей, а десятого доставь». Согласно ему детей муштровали, зомбировали, приучали беспрекословно, не думая, подчиняться начальству. При этом плохо не по росту одевали в тяжелые солдатские шинели и кители, кормили впроголодь. Обычной едой были щи из лежалой полугнилой капусты и жидкая каша на воде. За один сворованный в столовке кусок хлеба давал 25 розг. Недаром кантонистские школы и батальоны называли в народе «жидодерами». Немного лучше жилось еврейским мальчикам, которые будучи собственностью военного ведомства, попадали в услужение к офицерам, хотя и становились фактически их крепостными.

Можно ли было избежать такой страшной участи, могли ли несчастные родители как-то спасти своих детей? Евреи, веками преследовавшиеся то немецкими крестоносцами, то польскими панами, не были бы евреями, если бы опустили руки и не пытались что-то придумать. Конечно, и в данном случае они искали и находили разные многотрудные обходные пути, тайные узкие лазейки.

Одной из них, хотя и мало доступной для многодетных еврейских семей, был пункт российского Государевого указа, освобождавший от воинской повинности мальчиков, бывших у родителей единственными детьми. Оставляя в семье хотя бы одного «кормильца», царская власть тем самым, по-видимому, стремилась показать просвещенной Европе свою «гуманность» и «заботливость» о поданных государства, даже таких презренных, какими считались евреи.