Михаил Полищук - Поцелованные Одессой

В частности, он демонстрирует этот феномен на примере пограничных культурных анклавов Америки, где под влиянием непосредственных контактов с местными аборигенами (американскими индейцами) « европейский колонист превращается в “янки” – американца ».

Концепция фронтира, пограничности ( англ. frontier – граница), сегодня играет заметную роль в смыс ловом контексте европейской культуры – особенно в рамках наблюдаемой в последнее время возрастающей волны «великого переселения народов».

Граница, которая изначально мыслилась как некая разделительная полоса между цивилизацией и «варварским миром» (Ф. Тёрнер), и, в частности, для Камю служила всего лишь «грубым миражом истории», сегодня рушится под напором процессов, порождённых глобализацией.

« По сути “фронтир” – это взаимопроникновение и противоречивое сочетание различных культурно-цивилизационных практик в таких формах, как конфликт, симбиоз и предсинтез. Фронтир изначально был наделён огромным ценностно-символическим смыслом Рубикона, который необходимо пройти, или пропасти, в которую можно обрушиться » ( И.Я. Левяш. Фронтиры христианской Европы…).

Черты «фронтира» («пограничности»), формирующийся культурный анклав Одесса обретает в условиях тесного взаимодействия различных отличающихся своим укладом и практикой повседневной жизни «инородных» для России этнических и религиозных групп. В результате такого взаимодействия возникает специфическая идентичность её обитателей, чьи ценностные установки не укладываются в господствующие стандарты патриархально-имперского уклада России.

« Там всё Европой дышит, веет… » – вот первый набросок образа Одессы, оказавшийся, по уверению пушкинистов, «патентом» на бессмертие города.

Пушкин открывает для себя Одессу в 1823–1824 годах, когда город отмечает всего лишь тридцатилетие своего существования.

Восторг Пушкина «европейскостью» Одессы поражает своим контрастом недавнему прозвучавшему из его уст нелицеприятному восклицанию в адрес отечества:

Свой переезд в Одессу из Кишинёва, где ссыльный поэт находился под опекой наместника Бессарабии Инзова, он воспринимает как знаковое событие жизни, о котором он не без воодушевления делится с братом Львом:

« Мне хочется, душа моя, написать тебе целый роман – три последние месяца моей жизни. Вот в чём дело: здоровье моё давно требовало морских ванн, я насилу уломал Инзова, чтоб он отправил меня в Одессу – я оставил Молдавию и явился в Европу – ресторация и итальянская опера напомнили мне старину и ей-богу обновили мне душу. Между тем приезжает Воронцов, принимает меня очень ласково, объявляет мне, что я перехожу под его начальство, что остаюсь в Одессе » [1] Пушкин А.С. Собр. соч. Т. XIII. С. 66–67. .

К моменту прибытия поэта в Одессу город из недавнего захудалого турецкого поселения Хаджибей превратился в процветающую торговую гавань, чему в немалой степени способствовал дарованный ему режим порто-франко.

« В силу портофранко [2] Порто-франко ( итал . porto franco – свободный порт) – порт (или его определённая часть, порто-франковская зона), пользующийся правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров. Порто-франко не входит в состав таможенной территории государства. Часто создаётся при сооружении нового порта с целью привлечения грузов и увеличения товарооборота. , привозимые в Одессу из-за границы товары и продукты могли свободно продаваться в ней… без предварительной оплаты их пошлиной. Иностранные коммерческие корабли стали стекаться в Одесский порт со всех концов света, и пассажиры их и матросы создавали на улицах и в кофейнях пёстрое разноплемённое и разноязычное оживление. Рабочие и портовые грузчики стали зарабатывать большие деньги. Иностранные золотые монеты звенели на всех меняльных столиках. Дамы одевались по последней заграничной моде. Дома украшались европейскими и восточными новинками. [Горожане] интересовались политикой – узнавали важнейшие новости от постоянно сменяющихся групп приезжих моряков » ( Александр Дерибас ).