Любовь Сушко: Дар Демиурга. Поэзия Игоря Царева. Уроки лирики

Когда кто-то в рецензии спрашивал, почему буква нашей судьбы Й, то Игорь сразу отвечает

Потому что краткая. Короткая то есть

Игорь Царев 06.09.2008 18:32

Там, в рецензиях, многие спорят – нужны ли последние две строчки, якобы они все портят, на что Игорь отвечает сам, без всяких наших домыслов:

– Вы правильно заметили, что последние строки – как маленький мерцающий свет в конце тоннеля. И этот свет я обозначил точно – это именно вера и надежда, пусть даже не в сердце, но хотя бы в именах детей .

Игорь Царев 19.09.2008 11:16

Что же еще можно к этому прибавить, но мне с самого начала казалось, что именно в этих строчках и бессмертие, и свет и продолжение жизни тогда, когда нас уже не будет.

И конечно не обошлось без упреков в том, что скажем так «оскорбляются чувства верующих», хотя стихотворение появилось значительно раньше пресловутой статьи, но суть этих критических опусов была примерно о том же, на что Игорь тоже ответил, хотя чаще всего и не отвечал:

:) Да, ортодоксальных верующих тут многое царапает. Но жизнь сама штука острая. И тут речь не о мировом, а скорее о личностном апокалипсисе

Игорь Царев 19.04.2011

Вот именно Апокалипсис был очень личным, только для него, для каждого из нас, но этого не забыть и в той реальности стихотворение оказалось самым необходимым.

Кстати, уже отмечалось в передаче, что в его стихотворениях не было так называемого лирического героя – термин появился в эпоху серебряного века, связанного со стихами Александра Блока, где трудно отличить реальность от фантазий, а поэта обвиняли в том, что он придумал то, чего не было в жизни, сотворил миф о себе.

Так вот Игоря Царева в этом обвинить невозможно. Он писал о себе, о том, что видел, переживал, чувствовал. Лирический герой его стихотворений – он сам.

Сегодня я все-таки обращаю внимание на те стихотворения, где есть тема ухода, вольно или невольно взор направляется к ним. Вот и это стихотворение о том же:

Медный вальс ноября

Игорь Царев

Памяти верного друга, талантливого музыканта и барда Славы Малиновского

Медный голос дождями надраенных труб,

Медных листьев костер на осеннем ветру.

И в полете над миром почти невесом,

Кружит медленный танец судьбы колесо.

На рулетке судьбы выпадает «зеро» —

Открывается дверь в бесконечность миров,

Где усталый оркестр без осенних прикрас

Завершает с листа медный, медленный вальс.

Медный, медленный вальс остывающих дней —

Умирающий звук все бедней и бледней,

Тени горьких предчувствий и огненных рун

Пробегают по нервам трепещущих струн.

Между Жизнью и Смертью стремительный торг.

И уже не понять леденящий восторг,

Дрожь сухих и давно не целованных губ,

Предвкушающих вальс на другом берегу.

Смертный вальс вперемешку со снежной крупой —

Белый танец судьбы над небесной тропой…

На последнем балу не дыша, не любя,

Ты не смог отказать пригласившей тебя.

А в одной из рецензий по поводу этого стихотворения Игорь написал:

– Говорят, что ТАМ тем лучше, чем чаще добрым словом вспоминают Здесь. А потому, спасибо Вам.

Игорь Царев 02.11.2005 13:19

Думаю, это тоже всем нам остается помнить всегда, он знал, о чем говорит. А в пронзительном стихотворении «Пес», к моему удивлению, нашла такие строчки:

Согласна с теми, кто говорил в студии о том, что Игорь остается с нами, душа его здесь, и не только до 40-ка дней, как принято считать, а пока мы живы, он остается с нами. Мы задаем вопросы и находим ответы в его стихотворениях и рецензиях, которые тогда писались для определенного человека, но он отвечает всем нам на самые больные вопросы. А пока мы будем вести этот диалог, поэт Игорь Царев останется с нами, мы только начинаем его открывать для себя, и уверяю вас, там столько открытий чудных, о которых и не подозревала даже, но они все впереди.

Появляется столько новых стихотворений, которых не было на страничке. Но они есть в других местах, на других сайтах, и печаль со временем будет светлее, и еще больше наша благодарность ему за то, что он был, и мы оказались как-то причастны к этому явлению Поэта нашему скверному, ужасному, но все же прекрасному миру.