Любовь Сушко - Соната снегопада. Лирика разных лет

© Любовь Сушко, 2018

ISBN 978-5-4490-5349-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы встретимся снова, пускай проплывают столетья,

И в жизни иной я узнаю тебя и приму.

И снова в объятьях твоих я проснусь на рассвете,

Средь тысячи лиц я увижу тебя и пойму..

Условности мира, его миражи, расстоянья —

Пустая забава, мы все одолеем вдвоем.

Сияние радуги после дождя и признанье,

На мокрых ладонях мы ежика в лес отнесем.

Ты помнишь, как он оказался, на нашей дороге.

Испуганный зверь о пощаде устало просил.

И кот зашипел в тишине – и гроза на пороге.

Он бегал по дому, о, как он тебя рассмешил.

Все врезалось в память – и гром, и испуганный ежик,

И наше свиданье совпало с внезапной грозой.

Но мир был прекрасен: и тихо закончился дождик,

И радуги чудо. И так мы стояли с тобой.

В сиянии сказки летело усталое время,

Оно равнодушно взирало на счастье и боль.

Внезапно приходит любовь, если даже не верю,

Высокий мужчина мне послан судьбой и грозой.

И только любовь нам подарит покой и бессмертье,

А страсть отшумит и утихнет как эта гроза.

Мы встретимся снова, пускай пролетают столетья,

И в вечности, милый, мы будем встречаться всегда.

О, легкая эротика метели,

меня бросавшей в бездну площадей,

Мы встретиться на улице хотели,

По Любинскому шли еще быстрей

К художнику, была там мастерская.

И тесный круг, и дивные стихи.

Тень адмирала, тишина какая.

И женщина на зов его летит.

Мне снится город, боль его и стоны,

эротика заснувших площадей,

Наш Любинский, любимый и влюбленный,

он с девы начинается – владей

Простором снежным и моей душою,

художник мой, заложник дивных грез,

Меня он нынче чести удостоил,

коснуться полотна, там запах роз,

Сирени там истома и прохлада.

О чудеса, за окнами метель,

Да, жили мы в эпоху снегопада,

не думали о тяжести потерь.

В метели у реки проходит время,

оно несется в бездну, где Ермак

Тонул, уже в спасение не веря.

Но снова дева с книгою в руках

Встречает нас. И на плечах снежинки,

и плен улыбки, надо бы проститься.

Когда любовь и страсть на поединке,

то замирает третья столица.

И адмирал ее на танец снова

в метель влечет, Рождественская ночь.

Мы видим тени бытия былого,

любуемся, не можем им помочь.

И засыпает третья столица.

И только дева с книгою в тиши,

В реальность нашу хочет возвратиться,

и тихо плачет нежная, в глуши.

И город мой, укутанный снегами

и занесенный вьюгами до срока,

И Пианист, не ведая о драме,

нам музыку дарил и бури рокот

Мы встретиться на улице хотели,

По Любинскому шли еще быстрей

и, легкая эротика метели,

меня бросавшей в бездну площадей,

Она обнажалась, срывая одежды,

Нелепейшей страсти и странной надежды,

Желая вам душу свою показать,

Пред этой толпой обнажалась опять.

И молча смотрели чужие мужчины,

И не было более странной картины.

Чем эти, летящие прочь покрывала,

Со смехом немым всю одежду срывала,

Швыряла толпе дорогие наряды,

О, дивная осень, момент листопада,

Кружились, кружились листы золотые,

И девы смотрели, о чем-то грустили,

И контуры – вдруг нагота проступила,

И замерли все, и толпа отступила,

А там пустота – нет прекрасного тела,

Она хохотала, куда-то летела.

И только одежды ее дорогие

Над этой толпой возбужденной кружили.

И все им казалось – она обнажится,

И в тело нагое хотелось влюбиться,

И впиться, терзая, но нет его, други,

И это узнали, и смотрят в испуге,

На то, чем никто не посмел обладать,

И дева иллюзий вернется опять.

И будет во тьме над толпою кружить,

И только на вечер позволит любить,

И воздух руками нелепо хватать.

Одежды надежды с усмешкой бросать

Она не устанет, в экстазе мужчины.

И девы ее раздраженно окинут

Презрительно взглядами, будут курить.

Мы только иллюзии можем любить

Разбитое зеркало – угол картины,

Того, что осталось от жизни твоей.