Любовь Сушко - Соната снегопада. Лирика разных лет

И пряхи устали, и сбились те девы с пути.

И нити судьбы человека отдали ему.

А сами в печали, забывшись, ушли в эту тьму.

И что ему делать с судьбою не знает с тех пор,

То бесится с жиру, то снова стреляет в упор.

То пишет доносы, то лучшие строки поэм.

О, Демон измены, измаялся бедный совсем.

И понял, что он не способен без них обойтись,

И видит, что надо вернуть и прощенья просить.

Поди же туда, а куда? И не ясно ему.

Как больно и страшно решать это все самому.

Три девы прекрасных следят за ним снова в тиши.

О, только б не продал души своей он за гроши..

О, только б остался собой, не транжиря дары,

Но слаб человек, и не знает он правил игры.

И нити судьбы выпускает небрежно из рук,

Ошибки свершает, страдает от диких разлук.

И снова в пустыне любовь он желает найти.

Измаялся бедный и сбился внезапно с пути.

Но девы обиды не могут простить и забыть.

И все завершилось, и рвется в отчаянье нить.

И кто-то завяжет вдруг узел опять на судьбе,

Грядет испытанье, и быть пустоте и беде.

А пряхи все ждут, и витают в небесной дали.

Как хочется Веры, Надежды и Пылкой Любви..

В доме не было окон, а двери так плотно закрыты,

Что какие-то птицы разбились, просясь на постой,

Никого не впускал в этот мир, о, чудак деловитый

А меня вдруг окликнул с порога так странно: – Постой.

И ему подчинилась, сама я себе подивилась.

Ведь никто в этом мире не смог бы меня укротить.

И морская волна возле ног обреченно забилась.

И меня он позвал, чтобы чаем в саду угостить.

А потом он роман свой читал и в порыве экстаза

То взлетал к облакам, то валился на землю, шутя,

Что там было – не помню. Тонуло и слово, и фраза

В этой водной пучине. Кто был он? Старик и дитя.

Впрочем, это со всеми мужами однажды случится,

И затворники снова врезаются горестно в мир.

И закат там алел, и кружилась растерянно птица.

И какая-то тень все витала спокойно над ним.

Что там было еще? Ничего из того, что смущало

И тревожило нервы усталых и желтых писак.

Только птица вдали, обреченно и дико кричала.

Он смотрел в эту даль, и я видела, как он устал.

Дар общения нам, как богатство и слава дается.

Мы бежим от него и в писании скрыться вольны.

Только призрак прекрасный над гением снова смеется,

– Кто она? – я спросила, – Душа убиенной жены.

– Как могли вы? – Я мог, – повторил он, как горное эхо

И расплакался вдруг, как ребенок, почуяв беду,

И я к морю бежала, и помнила снова про это.

Ночь прекрасной была, но я знала – к нему не приду.

И сидел он один, и в саду, где усталые птицы

Все взирали угрюмо, хранили покой свысока,

Будет долго потом мне старик этот призрачный сниться,

И свечу погасила прекрасная в кольцах рука.

– Навести его, детка, – она, наклонившись, сказала, —

– Я сама умерла, он невинен, он просто Старик.

И погасши давно, та звезда мне во мраке мигала,

И забылся опять, он в романах прекрасных своих.

В лесу заповедном, как листья, кружатся

Усталые души, и мысли о вечном

В такой тишине и покое родятся.

И новые сказки приносит нам ветер.

И снова с драконом вернется принцесса.

И будет Яга ему раны лечить.

О вечные сны заповедного леса,

Как листья все будут над нами кружить.

И рядом ворчит растревоженный Леший,

А ветер – проказник затих и заснул.

В тревожной тиши заповедного леса

Вдруг огненный змей чешуею блеснул.

И волк выбегает, умаялся Серый,

С царевичем снова случилась беда,

В лесу заповедном Кикимора пела

О том, кто уже не придет никогда.

И снова Баюн выбирался из мрака,

Куда его дерзко загнал старый черт.

А это что там? Да затеяли драку,

Омутник и Банник, и солнце печет,

Как будто бы лето обратно вернулось.

Но листья кружат в заповедном лесу.

И нам Берегиня в тиши улыбнулась,

И снова русалки покой принесут.

И Велес на камень у дуба садится,

И вечность пред этой лесной тишиной.

И новая сказка в тумане родится.

И радуги прелесть, и дивный покой.

Смотрю в глубину твоих глаз и не верю.

Что так все прекрасно в осеннем лесу.

И дивные духи и дикие звери

В беде нам помогут, от скуки спасут.

На свитках записаны эти преданья.

И Мокошь не даст нам солгать о былом.

В лесу заповедном пора увяданья

И ветер проснулся, и тихо кругом

В печали бытия есть странная примета: