Джон Бэррон - Пилот МИГа - последний полет лейтенанта Беленко

И тут же предложил, как если бы он, а не госдепартамент устроил эту встречу: „Садитесь, пожалуйста, и давайте поговорим свободно и откровенно. Теперь мы знаем, что-то случилось с вашим самолетом, и ваше приземление в Японии было вынужденным”.

— Мы знаем также, что в Японии вы старались защитить свой самолет с пистолетом в руке, — продолжал Воронцов. — Нам известно, что японцы применили к вам насилие, нахлобучили вам на голову бумажный мешок. Потом они поместили вас в тюрьму и давали вам наркотики. Вы не могли контролировать свои поступки, свои действия… Ваши жена и сын, все ваши родственники очень переживают, все очень огорчены, все они скучают по вас. Они просили передать вам письма и фотографии.

Воронцов разложил их на столе перед Беленко, но тот смотрел в сторону. Воронцов придвинул их ближе. Беленко взглянул собеседнику прямо в глаза и прочел в них откровенную злобу. Но Воронцов, человек волевой, сдержал себя и спокойным тоном продолжал:

— Мы хотим, чтобы вы знали, что несмотря на все случившееся, даже если вы и сделали какие-то ошибки, вы будете полностью прощены, если вернетесь на родину, к вашей семье, на родную землю. Только там вы можете быть счастливы. Вам нечего бояться. От имени самых высоких инстанций я обещаю вам: вас простят. Вы, может быть, не слышали о таком случае, так я вам расскажу. Один наш майор бежал в Соединенные Штаты, но решил вернуться на родину и встретился с нами, чтобы посоветоваться, как ему быть… Впоследствии, уже живя опять в Москве, он пришел там в американское посольство и подтвердил американцам, что он свободен и не был подвергнут никакому наказанию…

Поодаль молча сидел американец — молодой работник Госдепартамента, которого Беленко сначала не заметил. В этом месте он не выдержал и рассмеялся.

— Это ведь неправда, мистер Воронцов!

— Беда с этими американцами! — воскликнул Воронцов. — Ни в чем вы нам не верите…

— Оттого, что вы не всегда говорите правду.

Повернувшись к Виктору, Воронцов продолжал:

— Товарищ Беленко, если хотите, вы можете уйти из этого помещения вместе с нами, и завтра же вы будете в Москве со своей семьей. Будете продолжать служить в военно-воздушных силах, в том же звании — Воронцов просиял улыбкой. — Более того, я уполномочен передать вам, что вы сможете стать летчиком-испытателем.

Беленко поднялся.

— Я хочу высказаться ясно и окончательно. Все, что я сделал до и после посадки в Японии, я делал добровольно. Японцы отнеслись ко мне очень хорошо и помогли мне во всем, хотя им это было нелегко. Никаких наркотиков мне не давали. И бумажного мешка на голову не напяливали. Они не применяли ко мне силу. Наоборот, они охраняли меня. Все, что я сделал, я сделал совершенно сознательно. Никто силой меня не задерживает в Соединенных Штатах. Я сам принял решение жить здесь. Я не вернусь.

Беленко повернулся к представителю Госдепартамента.

— Я хочу попросить советского врача задать мне любые вопросы, чтобы он мог убедиться, что я абсолютно здоров.

Это было очевидно для врача и без всяких вопросов. Врач казался несколько смущенным.

— Бывает ли у вас головная боль?

— Нет.

— Принимаете ли вы какие-нибудь лекарства?

— Нет.

— На самочувствие не жалуетесь?

— Напротив, я чувствую себя прекрасно.

Врач в растерянности посмотрел на Воронцова, а тот, точно ждал этого, заговорил с неожиданной горячностью:

— Наш министр иностранных дел обсуждает этот вопрос с госсекретарем Киссинджером и другими высшими представителями американских властей. Потому что мы знаем, что американцы удерживают вас здесь насильно, против вашей воли, вопреки вашему желанию!

— Ничего подобного. Я сам не желаю возвращаться в Советский Союз.

— Что, в конце концов, с вами случилось? Почему вы все это сделали?

— Вы могли бы и сами догадаться, почему.

Воронцов снова вернулся к спокойному тону:

— Вы вернетесь. Когда вы решите это сделать, просто позвоните в советское посольство, и вас с распростертыми объятиями примут на родине.

— Я уже принял окончательное решение. Я не вернусь. Я остаюсь в Соединенных Штатах. Нам больше не о чем разговаривать.

Представитель Госдепартамента поднялся: „Что ж, господа, кажется ваша встреча закончена”.

Когда Беленко выходил из зала, Воронцов еще раз окликнул его, и какая-то уверенность, даже пророческие нотки в его словах слегка встревожили Беленко: „Мы уверены, что вы вернетесь! Вы будете снова с нами. Еще придет такой день!”