Александр Жигарев - Анна Герман

И снова Анна с грустью подумала, как много значит в судьбе певца настоящая песня и как жаль, что таких песен у нее в Польше слишком мало.

В Москву Анна прилетела полтора месяца спустя - в начале декабря шли съемки передачи "Песня - 1977". Как оказалось, в этой программе ей предстояло исполнить две песни: "Когда цвели сады" и "Эхо любви" Евгения Птичкина и Роберта Рождественского.

Клавир последней песни Анна получила год назад - накануне последнего приезда в СССР по приглашению телевидения. Качалина писала, что песня предназначается для художественного фильма "Судьба", который ставит актер и режиссер Евгений Матвеев. Анне эта песня показалась очень печальной. Пожалуй, самой печальной из того, что ей приходилось петь до сих пор. Вероятно, она не рискнула бы исполнить ее в концерте: уж слишком драматические ноты звучат в ней. Боялась сорваться в сентиментальность. Но песню эту она разучила быстро.

На следующий же день после того, как она прилетела, состоялась запись. На "Мелодию" приехал Птичкин, приехал и Евгений Матвеев. В студии разместился оркестр кинематографии, дирижер взмахнул палочкой, и началась репетиция. Анна сняла туфли и стояла босиком перед микрофоном. Когда после записи она вышла из студии, то первое, что ей бросилось в глаза, - это изменившееся за полчаса лицо Матвеева. Оно как-то осунулось. На глазах блестели слезы.

- Извините, - оправдывался он. - Не смог сдержаться. Спасибо вам, Анечка, огромное!

Трудно сказать почему, но песню эту Анна явно недооценила. Она как-то забыла про нее - мол, сделала работу честно и добросовестно, и все. А песня пошла. Еще не вышел на экраны фильм, еще не было телевизионных передач, а были лишь радиопередачи, но "Эхо любви" полюбилось. Письма, как чуткий барометр, "регистрировали" успех, они шли и шли. Авторы писем просили, требовали еще и еще раз передать любимую песню.

- Так что, Анна, у нас к вам просьба, - говорила ей редактор Татьяна Коршилова, - спеть "Когда цвели сады" и "Эхо любви".

- Постойте, "Эхо любви"? Да я ведь пела эту песню только раз. Однажды записала на "Мелодии" и почти забыла.

- Ничего, Анна, все будет в порядке, - утешала Коршилова. - вы человек талантливый. И потом, мы хотим, чтобы вы спели "Эхо любви" в дуэте с Львом Лещенко. Тут и Евгений Николаевич Птичкин нам поможет.

- И у меня к вам просьба, - нерешительно сказала Анна. - Я, конечно, постараюсь вспомнить. Только давайте мы с Лещенко будем петь без фонограммы, живьем.

- О нет, это исключено, - замахала руками Коршилова. - Во-первых, концертная студия не приспособлена для оркестра, а во-вторых, вы с Лещенко, извините, не смотритесь рядом: вы выше. Он будет стоять в глубине сцены, а вы с краю.

Наложение на готовую фонограмму сделали довольно быстро. Можно было бы еще быстрее, но Лещенко несколько раз ошибался. Съемки продолжались два дня. На практике это означало два дубля одного концерта. И оба дня Анна терзалась: "Ну зачем я согласилась петь под фонограмму? Получается не так, как хотелось".

За несколько часов до начала съемок второго дубля она позвонила Шаинскому:

- Владимир Яковлевич, вы всемогущий человек, сделайте что-нибудь! Ведь ваши "Сады" много потеряют, песню обязательно надо петь "живьем".

- Да с чего это вы взяли, Анечка, что я всемогущий? - польщенный, удивился Шаинский. - По сравнению с редакторами я просто ноль без палочки. Но раз вы просите, попробую.

Перед самым началом концерта, уже в артистической, Шаинский радостно сообщил Анне:

- Просьба удовлетворена. Будете петь под оркестровую фонограмму.

Да, в тот декабрьский вечер Анна одна из всех участников заключительного концерта "Песня - 1977" пела сама, "своим голосом". И одна-единственная в этой подготовленной "телевизионной" аудитории исполнила песню "Когда цвели сады" на бис!

Очарованные зрители попросту забыли, что они находятся не в концертном зале, а на съемках телевизионной передачи, и дали волю своим эмоциям. Наверное, многие из наших артистов, которые участвовали в этом концерте, тоже могли бы петь "живьем". Но больше почему-то доверяли фонограмме, техническому совершенству звукозаписывающей аппаратуры. Меньше думали об искренности, о том, что каждое естественное выступление по-своему неповторимо.

Дни, проведенные в Москве, как всегда, были заполнены до отказа. Встречи с композиторами, прослушивание новых песен, подготовка к записям, сами записи, съемки на телевидении. От всего этого избытка движений, желания все разом исполнить, спеть, записать, выпустить - болела голова, ломило в позвоночнике, сон приходил с трудом. Но все это было счастье. И о большем не стоило мечтать. Всего пять дней! Но и тут записи на "Мелодии", съемки концерта на телевидении и огромная пачка клавиров, которые, возможно, скоро "запоют" ее голосом.