Александр Брыксенков - Наше искусство

Они, по мнению Барсукова, и свою-то западную музыку исполняют без души. Во всяком случае Пятую симфонию Густава Малера (особенно её божественное Адажиетто) в трактовке Гергиева Барсуков предпочитает любым западным вариантам.

Помимо «Патетической» в разряд музыкальных шедевров входит много симфоний, опер, концертов. И все они разные, и все они прекрасные, и исчезни они – человечество понесло бы большую утрату, поскольку помимо сантехников, которые не очень интересуются симфониями, существуют миллионы любителей классической музыки.

Поэтому не прав Барсуков, легкомысленно посчитавший, что исчезновение музыки – не трагедия, что при этом «ничего плохого не случится. А может станет даже лучше».

Музыка везде!

Следует отметить, что был на Руси период. когда музыка не звучала. Это случилось в середине 17 столетия. Уже в Европе повсеместно распространилась скрипка, на основе которой создавались скрипичные ансамбли, камерные оркестры. Для них композиторы сочиняли красивую музыку. А россияне довольствовались балалайкой, рожком, гуслями, да и те попали под запрет. Церковники решили, что все эти дуделки и бренчалки от беса, что Богу угода только вокальные восхваления. Эту мысль они внушили царю, который повелел все музыкальные инструменты собрать и сжечь. И всё, и тишина. Слух ласкал лишь колокольный звон.

Становление русской музыкально школы началось лишь в петровские времена. Появились сочинители духовных произведений (Березовский, Бортнянский, Фомин), а вскоре – и светские композиторы (Верстовский, Алябьев, Варламов, Гурилёв). И наконец засияла звезда Михаила Глинки (1804—1857) – первого российского музыкального классика. Стасов, говоря о Пушкине и Глинке, отмечал:, что «оба создали русский язык. – один в поэзии, другой в музыке.»

После Глинки Россия подарила миру Бородина, Мусоргского, Чайковского, Римского-Корсакова, Скрябина, Рахманинова, а СССР – Прокофьева, Кобалевского, Свиридова, Шостаковича, Хачатуряна.

Михаил Иванович Глинка (1804—1867)

Продвинутые граждане, которые много путешествуют, отмечают, что на Западе не очень-то в чести русская музыка, и при этом ссылаются на то, что среди бронзовых бюстов великих композиторов, украшающих фасад Гранд-Опера в Париже, нет бюстов русских композиторов. А их там и не может быть. Их отсутствие только подчёркивает молодость русской музыкальной школы. Когда начиналось строительство Парижской оперы (1860), Глинка ещё не был известен на Западе, а Бородин, Мусоргский, Чайковский, Римский-Корсаков – это юноши, Скрябин же, Рахманинов, Стравинский ещё вообще не родились.

РФ пока что миру ничего не дарит. Нет, музыкальные учебные заведения выпускают много музыкантов, но они как-то не поднимаются до мирового уровня. Может быть ещё время не пришло, может быть всё ещё впереди Ведь не зря же такое приличное учебное заведение как Музыкально-педагогический институт им. Гнесиных стало Российской академией музыки им. Гнесиных. Ужо, акадэмики натворят шедевров!

1.

«Звенела музыка в саду

Таким невыразимым горем…»

Вдыхала дева запах моря

И ела устрицы во льду.

А это был простой вальсок

Слегка смешной, но очень нежный

Но он казался злым, мятежным,

Когда стучала кровь в висок,

Когда душа была полна

Сомнений, страхов несусветных,

Когда от чаяний заветных

Осталась пенная волна

Обид и лжи. И вот вальсок

Уже становится враждебным…

Общайся с музыкой, дружок,

С душою чистой, с сердцем нежным.

2.

«Собираются дистрофики

В довоенный это зал…»

Ну, а зал отнюдь не тропики,

И в фойе отнюдь не бал.

Пол оркестра уж на кладбище.

Пополняли из полков.

Дирижёр едва стоит вообще.

Зал заполнен до звонков.

Взмах руки и взрыв гармонии.

Барабаны вместо лир…

«Ленинградская симфония»

Потрясала зал и мир.

3.

«Ты помнишь как шагнули роты

Железной поступью пехоты?»

В бою не дрогнул ни один,

Когда взметнулось словно пламя,

Над нами шелковое знамя,

И трубачи пропели гимн.

Призыв один: «Прорвать блокаду!»

Бойцы приказу были рады

За что сражались, каждый знал

Призывно, мощно над Невою,

Над льдом, окрашенным зарёю,