Владимир Пимонов - Что еще добавить? События. Люди. Книги

Я придержу цитаты, ладно? А пока такое наблюдение: как хорошо, что Лола посоветовала Лиле читать стоя. Во-первых, это красиво, а во-вторых, это… тоже красиво.

И понеслось. Представьте себя лодочкой, плывущей туда, куда захочет течение, а вокруг вас такие строчки:

«Проходишь под белым наливом». Мне при сочетании «белый налив» становится трудно дышать. Это наши два дерева, это наши огромные сочные яблоки, это мой дом…

«БелкИ, когда взбиваются, похожи на стихи». Представляете, какой должна быть выпечка в исполнении Лили! Гениальная же строчка. Три восклицательных!!!

«С неба будет лето стекать, как синий мед». Это про Мариуполь. Точнее, про Жданов. Это там такое небо.

И опять о лете. «Светиться будет лето – по-скромному, по-бабьи».

«Чтобы стыдились судьи и больше не судили». Стихотворение сорвало аплодисменты – хотя хотелось просто тихонько цокать от восхищения языком и слушать, растворяясь в том мире, в том пейзаже, в тех образах, которыми делился с нами поэт:

«Станция Сухаревская – это сухарик, размоченный в чае», «каштаны навзрыд», «стоит парикмахерша в чунях», «два кофе, две звезды на потолке», «снег, летящий к земле без эпатажа». И вот как непреложная истина – «куда же ехать, если не домой». Кстати, нужно посматривать на часы, мне ведь еще ехать в Сергиев Посад.

Лилия называет свои стихи грустными, но это, мне кажется, стереотип, внушенный автору невзыскательной, но восприимчивой публикой. Светлые? – да! Нежные? – да! Очень личные, привязанные так или иначе к какому-нибудь событию. В них отражено все: и путешествия в Париж («город, как и ты, в меня влюблен»), Геную («путать себя с Беатричче и Бьянкой», «а листья у дуба совсем как у ивы»), и трудный развод («буду ехать в чей-то электричке», «а в зеркале явственно облик потери»), и преддверие новой любви, новой семьи («золотая птица поцелуя», «двенадцатый удар укажет: ты рядом с тыквой. Вуаля!»).

Поэзия Милицкой – звенит, но нужно прислушаться. Чтобы услышать настоящее, всегда нужно прислушиваться. Поэзия Милицкой – парящая облачко о личном. Поэзия Милицкой отзывчива и ответственна. В коротеньких стихах я улавливал ерничество и даже легкую юродивость Николая Глазкова, в описаниях Москвы, Мариуполя, Санкт-Петербурга слышался Борис Чичибабин, журналистская честность, выверенный слог, безупречный русский язык. Ой, как приятно хвалить… Но, чу, на вечере выступила Надежда (не успел записать фамилию). Она, как и я, записывала за Лилей. Ею были выделены потрясающие по образности и внутренней наполненности строчки: «Нам далеко не надо. Голгофа – это здесь», «Август фасует семена», «Профиль чертика на штукатурке»… Но вывод Надежды был достаточно жестким и категоричным, попробую сформулировать его в своей интерпретации: автор прекрасно владеет искусством выписывать детали, но она не полностью использует эту свою мощь. Здесь, наверное, можно в чем-то согласиться, а с другой стороны, мне кажется, Лилия Милицкая как поэт про себя все давно знает, она пишет, как дышит, она пишет, что видит и что слышит. Немножко признания – хотя, как уверяет поэт, ей и это совсем не нужно.

О щедрости и поэтической обязательности Лили говорили ее друзья, организаторы фестивалей «Степная лира» и «Генуэзский маяк», супруги Иван Белокрылов и Ирина Ковалёва.

А ее однокурсник по МГУ, мой замечательный товарищ Алексей Турбин, открыл авторские тексты совсем с другой стороны, написав на них музыку. И получилось, нужно сказать, огненно! Блюз «Встреча у рояля» был шикарен. Грустное, в общем-то, стихотворение Алексей исполнил с такой неожиданной харизмой, что подумалось, а ведь песню запросто можно было бы продать, скажем, на «Радио Шансон».

Ночью Лиля написала мне в личку: «Володя, очень рада была тебя обнять. А астрочки вот, заняли свое место. Надеюсь, что через четыре дня будут такими же красотками и дождутся меня. Через пять часов жду такси в Шереметьево, командировка в Сочи. С бала на корабль. Сережа выложит фото, мы там с тобой чудесно сидим в баре. Обнимаю и ложусь поскорее. Еле успела собрать чемодан».

Поистине: поэту собраться, что голому подпоясаться.

Идея сходить на поэтической вечер Анны Золотаревой принадлежала Татьяне Риздвенко. «Она хорошая», – сказала Таня. Из ее уст это прозвучало убедительно и рекомендательно. В общем, мы тут же договорились о встрече, решив заодно лишний раз обсудить с Таней наши совместные творческие планы, коих у нас громадье.